Проклятие семи королей

Гринёва Шейра

— Докладывай ректору, иноу, — сказала я, махнув рукой. — Я вам верила, иноу, верила, что вы уж точно меня ни в чём таком не подозреваете. Ох, как сильно я ошибалась.

На глазах наворачивались слёзы, и я заперлась в доме-дворце, проплакав три часа. Лежу на ледяном диване и думаю: если бы мне нужна была власть, так почему я до сих пор не подчинила себе весь мир? Я не одержима ею, а наоборот — всячески сторонюсь. Почему? Почему мне не дают жить спокойно?!

Уже вечером я вспомнила, что у меня сегодня встреча с Шейрейном. Подскочила

словно ужаленная, и принялась приводить себя в порядок. Ой, ужас! Не могу я показаться в таком виде ему на глаза.

Я пришла до того, как принц прилетел. Он счастья, обняла его. День, казалось, длился вечно.

— Что с твоим лицом, Аюми? Кто посмел обидеть? — начал расспрашивать Шейрейн.

— Всё хорошо.

— Говори.

— Не стоит, — замотала головой.

— Ну, тогда…

Он поцеловал меня, и обнял. Я ощутила спокойствие, и когда он отстранился, слова рекой потекли с моих уст. Когда закончила, воскликнула:

— Вот дурёха!

— Не дурёха, а молодец, что поделилась. Я, например, даже предположить не мог, что твой дар такой интересный, но, что хочу сказать, Аюми… Я тебе верю.

— Что-о-о?! — протянула я, не веря ушам своим.

— Да, я верю тебе. В душе твоей злости, каких-то корыстных помыслов. Ты добрая, отзывчивая, и больше, чем уверен, дар такой тебе дан непросто так. Боги знают, что ты будет использовать его во благо.

— Ты мне в душу заглянул?

— Глаза — зеркало души. Мой тебе совет, Аюми, говори то, что на сердце, и не ври, не пытайся оправдаться. А эта Канн, увидишь, получит своё.

— Как бы меня к тому времени в узилище не сгноили, — невесело хмыкнула я.

— А хочешь послушать историю о любви и дружбе? — сменил принц тему.

— Конечно! — оживилась я.

Шейрейн с воодушевлением рассказывал, делал акцент на тех или иных действиях герое, размахивал руками, словно ветряная мельницы, а потом замолчал, резко встал и сказал, что пора лететь.

— Ох!

— Мне жаль, Аюми. Я буду ждать тебя завтра.

Он улетел, а я, посидев немного, спустилась вниз. Который час? Ох, как поздно…

А утром меня ждал ректор Гёйфре. Иноу Куэн всё же позвала его. Что ж, посмотрим, что он скажет?

— Доброго утра, Аюми, как проходит практика?

— Доброго утра, ректор Гёйфре, весьма неплохо. Что-то случилось? — спросила я.

— С чего ты решила? Может, я приехал посмотреть, как идут у вас дела?

— У вас полно дел в Академии, и за нами следят кураторы, так, что произошло?

— Пошли по лесу прогуляемся, а то тут ушей много. Мне доложили, что ты запугиваешь жителей деревни.

— Да. Знаете, вдруг вспомнила, что мой дар холода идеально подходит именно для запугивания! — слегла возмущённо говорила я.

— Мм?

— А ещё я собираюсь захватить Хельское королевство, а потом и весь ми! — с апломбом закончила я. — Ну, как? Убедительно?

— Наиграно, — сказал ректор.

— Зато правдиво.

— Нет.

— Как нет? —

удивилась я. — Раз жители говорят, что я их запугиваю, значит, так и есть.

— Но ты этого не делала.

— А вам, откуда знать? Раз иноу Куэн позвала вас, значит, застала меня за этим вероломным делом.

— Ты злишься на неё, а зря. Иноу Ланира обязана докладывать обо всём, что происходит на практике. Она так же поведала, что ты ей сказала, и она ходит удручённая. Помни: ваша безопасность превыше всего.

— Хорошо, ректор Гёйфре, вы хотите сказать?

— Ничего такого, о чём тебе нужно волноваться. Дай угадаю, ты подозреваешь Иризаэль Канн?

Я молчала.

— Вот опять ты, Аюми, не хочешь, чтоб я помог тебе.

— Вы мне верите? — я посмотрела на мужчину. — Верите, что я жажду проморозить мир и стать его полноправной хозяйкой?

— Нет.

— Отчего же? Стоит только щёлкнуть пальцами и деревня покроется льдом.

— Ты не сделаешь этого. Аюми, не злись, в том, что люди так говорят о тебе, нет твоей вины, — улыбнулся ректор.

— Да, неужели?! — начинаю злиться, а он положил свою руку мне на голову и погладил.

— Открою тебе страшную тайну, рождающая холод. Те маги, кто имеют опасный дар и понимают это, не говорят о нём, и всячески пытаются скрывать его. Ты ведь помнишь, эти слова? А те, кто не понимают, уже давно уничтожены или готовятся к казни. Ты сможешь причинить мне боль, Аюми?

Гёйфре опустился на колено передо мной и смотрел мне в глаза. В голове моей была пустота, и даже магия холода не давала о себе знать.

— Глупости говорите, — отвела я взгляд.

— Я не почувствовал в тебе даже малейшего колебания магии. В твоих руках изменить мир, и начать необходимо с себя, чем ты и занимаешься. Я горжусь тобой, и о твоих успехах догладываю родителям, которые переживают. Не вешай крылья, и помни: сдаётся тот, кто духом слаб. И да, посмотри на Иризаэль с другой стороны. Может, ты даже сможешь простить её. А за деревню не переживай. Я всё улажу.

— Иноу Куэн…

— Не спеши с выводами. Ланира хороший преподаватель, и она тоже оберегает тебя от многих напастей.

— Но, почему?

— Потому что я попросил.

— Вы странный, — посмотрела я на ректора.

— Возможно, но я многое в жизни понял, переосмыслил и пытаюсь видеть в людях добро.

— Это не всегда помогает.

— Согласен, но надежду нельзя терять, Аюми. Без неё у тебя нет шансов выжить. Хорошей практики!

Глава 9. За поступки надо отвечать!

Что хочу сказать? Гёйфре убедил жителей деревни в том, что я ничего плохого им не сделаю и те успокоились, вот только осадок остался. Я старалась сторониться этих людей, да они особо и не переживали по этому поводу. А вот детишек я продолжала развлекать, хоть их родители и были против. Как говорится: «Если нельзя, но очень хочется, то можно».