Проклятие семи королей

Гринёва Шейра

Сколько ещё прошло времени, когда Канн остановилась, чтоб передохнуть. Моё тело — сплошная боль.

— А знаешь, я сломаю тебе ногу.

Орала так, что, по-моему, вся Академия должна была здесь собраться, но этого почему-то не случилось. Сплошное разочарование.

— Вот совсем другое дело, — радовалась Канн. — Твои вопли просто песнь для меня.

— Прошу, хватит! — почти прошептала я.

— Что? Я не ослышалась? Ты меня просишь? Нет уж, дорогая, если уж решила поиздеваться, так и буду делать с большим

удовольствием. Не волнуйся, я почти закончила. Осталась самая малость.

— Откуда в тебе столько злости и ненависти?

— В этом только твоя вина, Шейлле. Эй, чего стоите? Переверните это страшилище на живот, и как следует, держите.

— Что ты собралась делать? — не на шутку перепугалась я.

— Сейчас узнаешь.

Чья-то нога прижала меня к полу, и только почувствовала, как мне отрубают сначала левое, а потом и правое крыло.

— Всё, забирайте крылья, уходим! Приятно было с тобой провести время, Шейлле. Надеюсь, эту ночь ты хорошо запомнила.

Со смехом Иризаэль уносила в темноту мои крылья. Боль не желала меня отпускать, и слёзы с новой волной хлынули с глаз. Превозмогая её, поползла по коридору. Кто-то да должен меня обнаружить. Было трудно, но я не сдавалась, и спасение пришло в виде двух мальчишек-старост.

— Великие боги, что с тобой случилось? Марней, беги скорее к Охияре.

— Уже! — крикнул он.

— Нога, — сказала я.

— Тебе ещё и крылья отрубили. Что за чудовище так с тобой поступило?

— Мне больно.

— Потерпи, я почти принёс тебя.

— Чтоб Гёйфре дольше на посту ректора оставаться, что произошло? — воскликнула Охияра. — Сюда её, Юариан, сюда! Вот так, аккуратно. Где вы её нашли?

— В коридоре первого этажа, в левом крыле. Лестница ещё в подвал ведёт, — пояснили ей.

— Чем помочь? — спросил он.

— И я готов, — сказал Марней.

— Один за ректором, а второй на подхвате!

А глаза мои закрывались, боль потихоньку уходила, и я провалилась в темноту.

Очнулась ночью. Тело не болело, и попробовала пошевелить ногами. Шевеление сопровождалось лёгкой болью, потом как закричу. Мои крылья… их сжигают, а складывалось ощущение, что будто это меня сжигаю заживо. Упала с кровати, стала кататься по полу.

Ко мне подбежали трое. Женский голос кричал, чтоб держали меня крепко. Мужской голос сообщил, что из ран, где были крылья, сочилась кровь.

Муки продолжались долго, очень долго, пока не поняла, что от крыльев остался лишь пепел. Только после этого обмякло, и меня смогли положить на кровать.

— Только ногу зафиксировала, — охала Охияра Юне. — Ну, ничего, сейчас мы всё исправим. Что это было?

— Крылья, — сказала я.

— Что крылья?

— Их сожгли.

— Никогда такого в Академии не было. Что вообще происходит?!

Не сомкнула глаз до утра. Ко мне пустили ректора Гёйфре, но сказали, чтоб

недолго, мне нужен покой.

— Прости меня, Аюми, не смог уберечь тебя.

— Её поймали?

— Аюми! — влетел отец. — Что с тобой сотворили?

— Поймали, и будут судить по всей строгости закона, — ответил ректор.

— Когда я смогу встать на ноги? — спросила я.

— Охияра говорит, что через пару недель.

— Как и хотела Иризаэль.

— Мне даже в голову не могу прийти, что она на такое способна.

— Канн сказала, что у неё есть связи, и упрятать в тюрьму будет практически невозможно.

— Моя вина, — поникшим голосом, сказал отец, поглаживая мою руку. — Стоило раньше сказать о проклятии.

— И чтобы это изменило? — спросила я, приподнявшись на локтях. Спину жжёт.

— Не знаю.

— Видимо я недостаточно слежу за студентами Академии, — вздохнул ректор Гёйфре. — Наверно, пора покидать пост.

— Ерунды не говорите. Вы лучший ректор, и заметьте, я уже иду на поправку. Мне вот что интересно: кто сжёг мои крылья, если Канн поймали?

— Те, кто принимал активное участие в твоём избиении. Они уже предстали перед королевским судом.

Я хотела забрать документы после этого случая, но решила, что Гёйфре прав, я должна закончить это учебное заведение и стать защитником слабых.

— Если хочешь, я заберу тебя домой, — предложил отец.

— Нет, я останусь здесь. Хотя бы потому, что меня не поймёт мой любимый иноу Клэтч. Найдёт и скажет, что всё, что со мной произошло, не освобождает от той горы задания, которую мне задал.

Оба хмыкнули.

— Да, это в духе Риккарда, — хмыкнул Гёйфре.

— Так, вы остаётесь на посту ректора?

— Трудно сказать. Мою судьбу будет решать король Лишеэль.

— Я могу хоть как-то помочь?

— Чем ты можешь помочь? Я не досмотрел.

— Ну да, прямо всесильный, — фыркнула я. — Меня ж не убили.

Охияра попросила их покинуть палату, а мне пора на лечение.

— Простите, могу попросить листок бумаги и чернильницу с пером?

— А ты сможешь писать? — спросила эскулап.

— Думаю, да.

Я долго писала письмо королю Лишеэлю с просьбой оставить Гёйфре на посту ректора. Конечно, я не знала, будет оно рассмотрено и принято во внимание, но я надеялась на это.

На следующий день пришли мои родные в полном составе. Меня завалили вопросами, но я справилась. Тело уже не болело, вот только на спине по-прежнему лежать было некомфортно и местами больно. До сих пор поверить не могу, что Иризаэль опустилась до такого. Если Канн сказала правду и её связи помогут избежать тюремного заключения, а в дальнейшем и смертной казни, то стоит готовиться к нападениям. Едва я покину стены Академии, как эльфийка попытается завершить начатое. И от этой мысли становится всё страшнее.