Проклятие семи королей
Шрифт:
Родные навещали меня всю неделю, пока я не начала ходить и могла обходиться без посторонней помощи. Ещё через неделю смогла приступить к учёбе, но мне требовалась опора. Ходить было трудно. Ну, и как я говорила, преподаватель алхимии спросил у меня домашнее задание. Правильно я тогда сказала: «Иноу Клэтч из-под земли меня достанет, чтоб проверить его».
— Да, хорошо ты погуляла, Шейлле, весьма хорошо. Знаешь же, что за тобой уже числится двухнедельный долг?
— Догадываюсь, — буркнула я. — К концу третьего курса сделаю?
— Это
— Постараюсь как можно чаще радовать «не сделанными» заданиями.
— Старайся. Хоть ты мне радость доставляешь.
— Не сомневаюсь, — отозвалась я.
Опираясь на трость, покидала аудиторию последняя. Вслед иноу Риккард Клэтч сказал:
— Меньше симулируй, Шейлле.
Я махнула на него рукой. Специально он что ли издевается надо мной, или так проявляет чувство сострадания? Ага, особенно ко мне!
— Аюми! — окрикнул меня Варлин Эйр. — Великие боги, тебя не узнать. Ой, прости, не хотел обидеть. Это, слушай, могу обратиться к тебе с просьбой? Мне нужно зачаровать новый посох, наручи и сапоги. В долгу не останусь.
— Приноси, посмотрю, что тебе могу предложить? — кивнула я.
— Договорились.
Глава 10. Знай правду, решай!
Шейрейн написал первое письмо спустя три месяца. Он вернулся в Академию и продолжил учёбу. Догонять трудно, но нужно. Будет стараться писать каждый день, но не обещает. А через неделю Шейрейн прилетел ко мне. Маленький дракончик стучался в окно. Я впустила его, и превратился ящер в принца Аморского королевства с огромным букетом цветов.
— Окайями — цветы снежных гор. Я подумал, что у тебя будет им комфортно, да и тебя пусть радуют. Едва дождался, когда смогу увидеть тебя снова.
Окайми имели белые листья, тёмно-зелёный стебель, листья того же цвета, а сами бутоны имели ярко-фиолетовый цвет. Останется им только место найти.
— Они великолепны! — приняла я подарок. — Смогу украсить свою ледяную комнату.
— Рад, что тебе они понравились. Аюми, а где твои крылья? — задал главный вопрос Шейрейн.
И что мне ответить? Я до последнего надеялась, что он не заметит…
— А, так они отвалилась. Время пришло.
Ага, хоть сама поняла, что ляпнула?
— Крылья? Отвалились? Сами? А, ну, покажи!
— Не стоит, — спрятала я руки за спинку.
— Вон та трость у двери явно предназначена для того, чтобы опираться во время ходьбы.
— Она до меня стояла здесь.
— Аюми, кончай юлить! — повысил голос Шейрейн и зашёл мне за спину.
Его пальцы аккуратно коснулся одного бугорка, затем второго, Шейрейн попросил снять рубашку. Вздохнув, сделала, что просил. Некоторое время он молчал, затем спросил:
— Что ж за чудовище так с тобой поступило?
— Не хочу говорить об этом, — отозвалась я.
— Я ж всё равно узнаю.
— Её будут судить, хотя сомнение меня гложут.
— Какое?
Я и рассказала.
— Канн… знакомая фамилия. А, точно! Иризаэль Арьяра Канн —
— Говорит, что я виновата, — вздохнула я, положив цветы на стол. Тут же опомнилась и поставила их в воду. Что-то совсем голова не работает. — В том-то и дело, что я ничего плохого ей не сделала, а когда та задиралась, давала хорошего пинка.
— А они отрастут?
— Кто? — не поняла я.
— Крылья.
— Не знаю. На трость опираюсь лишь потому, что ходить трудно и больно. Да и мой «любимый» преподаватель алхимии, как я уже говорила, что моё временное отсутствие по этому поводу не освобождает от заданий, которые он мне дал.
— Интересный у вас преподаватель, — хмыкнул Шейрейн.
Нашла место цветам, пока принц Аморского королевства жаловался, как ему было грустно одному в горах. Затем он резко встал, и сказал, что нужно идти. Превратился в маленького дракончика и вылетел в окно.
Спала плохо. Едва спиной касалась матраса, как вздрагивала от боли. Где-то через месяц боль в тех местах, где были крылья, становилась навязчивой. Всё чаще наведывалась к эскулапу Охияре, а ещё через месяц она воскликнула:
— Великие боги, да они у тебя, Аюми, растут!
— Да ну, быть того не может, — не поверила я.
— Я же вижу. Вот так чудо.
Новость радостная к концу третьего курса. Вот только на каникулы меня просто так иноу Клэтч отпускать не желал. Ему невыносимы мысль, что ещё один год кончился, и меня два месяца не увидит. Бедняга.
Всё, остался последний курс. Я уже собиралась попросить о встречи с королём Лишеэлем. Буду уговорить его взять меня на службу в розыскной отдел. После случая с Канн, хочу избыть Хельское королевство от таких, как она. Будет трудно, но я постараюсь.
— Аюми! — окрикнул меня ректор Гёйфре. — Я хотел сказать, что не стоило было обо мне так беспокоиться. Королю Лишеэлю в руки попало письмо, прочитал его, и сказал, что впервые такое видит. Он не собирался, оказывается, снимать меня с поста ректора, хотя я настаивал. Говорит: «Пока есть такие студенты, как эта Аюми, с поста ректора не уйдёшь!» И в знак, так сказать, благодарности, замолвил за тебя словечко. В общем, ждёт он тебя по окончанию Академии в своём дворце. Говорит, не пожалеешь!
Я открыла рот и закрыла. Неужто это правда? Несколько раз переспрашивала, и ответ был положительный.
— У меня тоже новость, ректор Гёйфре. Крылья начали отрастать.
— Ну я и не сомневался. Аюми, хочу предупредить: постарайся слишком близко к сердцу не воспринимать то, что скажут тебе через пару недель родители. Это тебя сильно удивит.
— Меня замуж собираются выдать? — удивлённо и некой опаской спросила я.
— А? Не-нет, — замахал он руками. Всё гораздо хуже. Не пугайся и не накручивай себя, но то, что тебе скажут, не понравится. И да, спасибо за письмо. Не ожидал.