Проклятие старого ювелира

Бабкин Борис Николаевич

– Нину жаль, – пробормотал Федоров. – Получается, что…

– Жалко, что сволочь эту живым не взяли, – процедил Ягунин, – и не дали сразу это дело раскрутить. Все равно ведь пойдут к Торбе, чтобы проверить показания Отмычки. Найдут сейф и тогда пожалеют. В общем, министерство нам устроит терку с чисткой.

– И крайним будет Ларионов.

– Козел отпущения всегда нужен. Хотя мне непонятно, с чего это Ларионов занялся расследованием? Может, в доверие к домушнику вошел и привезет что-то серьезное?

– Уж куда

серьезнее, чем показания Отмычки, да если он еще и покажет, где все ворованное лежит. Скорее всего поэтому Павел и повез Отмычку в город. Самолеты не летают, так хлебни напоследок, ворюга, вольного воздуха полной грудью! – Федоров засмеялся.

– Ларионову будет не до смеха, – вздохнул Ягунин. – Тут уже поговаривают о комиссии. Знаешь, может, давай еще раз пройдем по грани закона? Возьмем Ганку Торбу и потрясем ее. Не может быть, чтобы она ничего не знала.

– Я так же думаю, – согласился Александр.

– Ну вот и все, – осмотрев комнату, вздохнула Ганна. – Мне тут никогда не нравилось. Я постоянно ощущала страх: а вдруг все выяснится и арестуют? А сейчас вот страх за Петруся… Но надеюсь, Василь не обманул. Он, наверное, сына с собой взял, чтобы шантажировать меня.

И, вздрогнув, она неожиданно рухнула лицом вперед.

– Нет ее, – сказал плотный капитан милиции. – Соседи говорили, вчера уехала, и больше ее не видели. Будем входить в квартиру? – спросил он оперативника.

– Да пока вроде оснований нет, – ответил тот. – А где она может быть? – обратился он к участковому. – Дача у них имеется?

– Дача уже три дня под наблюдением, – вмешался подошедший оперативник, – наконец-то соизволили заняться Василем. Но ее нет там.

Феликс, застегнув чемодан, усмехнулся:

– Ну вот и отбываю из белокаменной. Правда, ненадолго. Надеюсь, не обманет меня господин. Я же говорил, что я ему нужен буду, – он подмигнул своему отражению в зеркале, – гораздо больше, чем гориллы. А уж выдоить его я сумею! – Он засмеялся.

– И что скажешь? – спросил Исак вошедшего Михаила.

– Да чисто все, парни сутки наблюдали, чисто. Если бы их пасли, мы срисовали бы.

– Ладно, вылезать все равно небезопасно. Хотел я уехать, но рано еще, и чувствую, что-то не так. А о Чемпионе что узнал?

– Да вроде как погиб. По крайней мере из слов Михаила Петровича я так понял.

– Михаил Петрович!.. – хмыкнул Исак. – Как ты уважительно о нем. Знаешь, вроде бы и бояться нечего. Торба мертв, показания этого жулика против меня не дадут милиции ничего. Ганка молчать будет, да и говорить ей нечего, я подстраховался. А вот что-то внутри держит меня в напряжении. Что именно, не пойму. Кажется, полностью обезопасил себя. Но вот что-то не дает покоя.

– Просто столько сейчас случилось, – сказал Михаил, – что поневоле думать будешь. Может, у Чемпиона было что-то, что ментам след даст. Но Михаил Петрович…

– Да если что-то

и есть, что его не касается, он не скажет. Понимает, что мне о нем лучше помалкивать. А ведь в толк не возьмет, что мне один хрен, что вдоль, что поперек. Не стану я себе в удовольствии отказывать, сдам его.

– Может, он уверен, что вы не сдадитесь живым.

– Может, и так. Но ведь после моей смерти ты останешься, да и без тебя есть кому отправить кое-какие бумажки и записи на магнитофоне в Генеральную прокуратуру. Не оставлю я его на волюшке. Значит, насчет Ганки ты уверен?

– Абсолютно.

– Ну а Феликс пока что нужен. Ты уж уважь адвоката моего верного и узнай у него все, что он знает. Конечно, придется отделять ложь от правды, брехать он, пес, умеет. Но он должен рассказать все. Ну а когда выговорится, отпусти его душу на покаяние. Да скажи своим, пусть поосторожнее будут, все-таки Феликс спортивный малый и разные приемчики знает. Видел я, как он дерется. Очень даже неплохо.

– Успокойтесь, – засмеялся Михаил, – разберутся парни.

– Привет, – поздоровался вышедший из машины Суриков. – А Исак Владимирович где?

– Ждет. – Один из троих парней показал на двухэтажный коттедж.

– Вещи возьмите, – кивнул на багажник Феликс и с дипломатом в руке пошел к крыльцу.

Парни последовали за ним. Он остановился.

– Я же сказал, чтобы вы принесли…

Первый из парней ударил его ногой в живот. Другой – сложенными ладонями по шее.

– Что я теперь буду делать? – всхлипнула Нина. – Ведь это я уговорила Семена и Степана помочь Ягунину, потому что знала – там замешан Родин. Я виновата в их гибели!.. – Она заплакала.

– Перестань, – попросил Уров.

– Из-за меня они погибли. Но я все равно найду Родина, – прошептала она.

– Найдем, – кивнул Антон. – Выходит, ты не веришь, что он погиб?

– А ты?

– Черт его знает… Вроде все указывает на то, что это его труп нашли. А с другой стороны, уж слишком матерый волчина этот Родин. Три войны прошел, и подготовка дай Бог каждому. В общем, пятьдесят на пятьдесят. Но тебе искать помогу. Уж больно мне хочется в глаза этой суке посмотреть. Ведь воевал, паскудина, офицер спецназа, а… – Он замолчал.

– У него сын есть и дочь, дети от разных женщин, – вздохнула Нина, – я вчера узнала. Сын где-то на Западе, а дочь в России. Мне один пожилой человек сказал, когда я на руины родинского особняка ездила. Он тоже не верит, что Родин погиб.

– Ради чего это он вдруг тебе о сыне Родина сказал? – удивился Антон.

– Не знаю, мы просто разговорились. Я как-то нечаянно упомянула про Семена и Степана. Ну и… – Не договорив, она снова заплакала.

– Надо найти его, – решил Антон, – и выяснить, кто он такой и откуда знает про Родина. И почему он не верит в то, что Родин погиб. Ты за ним не проследила?..