Проклятие (Тамплиеры - 5)
Шрифт:
Купец взял под мышку кожаную сумку с фигурами.
– И не гордись, вот что я тебе скажу. Не положено рабу хотеть того, чего не может его хозяин.
С этой загадочной фразы и начались некоторые изменения в жизни плененного тамплиера. Они накапливались медленно и в начале были неразличимы и неощутимы. Источником новых сведений, которые расширяли загороженный цветочными стенами горизонт, стал Лако.
Нарзес до такой степени уверовал в его преданность бывшему комтуру с одной стороны, и в его беспредельную тупость с другой, что разрешил
Лако начал с того, что как следует осмотрел ближайшие окрестности райского застенка. Выяснилось, что усадьба Нарзеса даже больше, чем это могло показаться вначале. Имелась в ней довольно просторная женская половина. После нескольких дней наблюдения за нею, Лако пришел к выводу, что там находится гарем.
– Гарем?!
– Да, мессир.
– Какой тут может быть гарем? Ведь Нарзес - христианин!
– Но он очень давно живет на востоке.
– Да, пожалуй, - задумчиво сказал Арман Ги, - и привычки страны стали ему близки. Причем для любвеобильного человека привычки эти весьма удобны.
Лако ничего не ответил.
– Но постой, тогда наш Симон...
Лако молча кивнул.
– Что, евнух?
– Да, мессир.
Симоном звали высокого, грациозного персиянина, одного из тех жителей усадьбы, кому разрешалось навещать тамплиерского пленника. Крещеный иранец был весьма мягок в обхождении и красноречив. Начитан в творчестве своих соплеменных поэтов. Впрочем, разговоры на литературные темы не расцвели пышным цветом под сенью укромного павильона. Ибо Арман Ги не разбирался ни в персидской поэзии, ни в какой другой.
Говорили о разных прочих предметах. Поведение персиянина всегда казалось Арману Ги немного странным. Он считал его шпионом, а оно, вон оно что - евнух! Впрочем, одно не исключает другого.
– Ну, ладно, а как это меняет наше положение в этом парадизе?
Лако пожал плечами.
– Пока неясно.
Бывший комтур завалился на свое ложе и уставился в расписной, немыслимо опостылевший ему потолок. Да, время движется, и ничего с этим не поделаешь. Что там происходит во Франции? В живых ли еще король Филипп и в силе ли его поручение?
В последнее время бывший контур все реже вспоминал о своем монархе, хотя никогда не переставал в глубине души считать себя его посланцем.
Итак, ожидание продолжается.
Ожидание чего?
Лако стал подолгу пропадать в городе, на базарах и караван-сараях, выведывать и высматривать все, что можно выведать и высмотреть не привлекая к себе особого внимания. Он свел дружбу с несколькими погонщиками верблюдов и подробно выспросил у них все, что попадалось им на пути во время путешествия на восток. О колодцах и самумах, о разбойниках и чудовищах. Караванщики любят поговорить и самая для них сложная проблема - найти слушателя. Лако с удовольствием подставлял свои уши потокам их бесконечных и живописных историй.
Ему приходилось в основном довольствоваться общением с сарацинскими караванщиками. Не только франкские, но даже византийские купцы появлялись в городе довольно редко, а если и появлялись, то были, плохо осведомлены о положении дел в христианском, мире.
И вот однажды ему повезло.
Кривоногий коротышка влетел в павильон своего хозяина, когда тот беседовал с евнухом Симоном. Перо сразу понял - что-то произошло. Рабу с его слугой есть о чем поговорить. Выдержав приличествующую подобному случаю паузу, перс церемонно, раскланялся и удалился.
– Итак?
– сказал Арман Ги, сверля глазами своего уродца.
– Жак де Молэ жив.
Ломбардский купец, встреченный утром на базаре пронырливым Лако, сообщил эту новость.
– А следствие до сих пор продолжается?
– Да.
– Муж упорный в своих намерениях, - сказал Арман Ги, имея в виду короля.
– Пока он не получит деньги, не отступится.
– Молодец, Лако, благодарю за службу. Надеюсь у меня будет случай и способ тебя наградить.
Слуга поклонился.
– Но это еще не все, мессир.
– Что же еще?
– Случайно у погонщика верблюдов из каравана одного шемаханского купца я узнал, что где-то неподалеку в горах, всего в нескольких переходах находится та самая древняя крепость Рас Альхаг.
Арман Ги вскочил с места. По правде сказать, ему давно уже казалось, что это наименование носит совершенно легендарный характер. Разве можно серьезную миссию основывать на предсмертном шёпоте полусумасшедшего старика, имя которого так и осталось неизвестным. Может быть он и не имел никакого отношения к Ронселену де Фо, а просто бредил.
– Рас Альхаг?
– Я убежден мессир...
– Лако вдруг вздрогнул, обернулся и по-звериному прислушался.
– Они произносят это имя на свой манер Раш-Ульха, но я догадался, что имеется в виду. И по описанное сходится. У местных крестьян считается местом нечистым. Говорят, что там живут рыцари-великаны. Или раньше жили.
Лако еще раз обернулся.
– Что с тобой?
– Мне надо идти, мессир.
– Почему и куда?
– Я не успею объяснить. Они что-то почувствовали.
Усатый господин очень хитер.
– Как я тебя увижу?
– Я дам о себе знать. Может быть скоро.
Лако вскочил на ноги и почти мгновенно исчез.
Арман Ги остался сидеть на ковре в прежней растерянной позе. В голове кишели самые разнообразные, тревожные, радостные и взаимоисключающие мысли.
Но ему не суждено было разобраться в них. На порог павильона легла продолговатая тень. Это был Симон, на его лице застыла та самая вежливая улыбка с которой он несколько минут назад он покинул своего собеседника.