Проклятие валькирии
Шрифт:
Торговец вдруг перестал зазывно улыбаться Борге и поднял взгляд на кого-то, кто подошёл к Асвейг со спины.
– Вы бы, девицы, поостереглись сплетни носить, не знаючи правды, - грянул зычный голос.
Подруга едва не выронила дорогое украшение. Они вместе обернулись. Высокий молодой воин, разглядывая их, сложил руки на груди и усмехнулся, сверкая насмешкой в голубых глазах. Пробежавший среди навесов юркий ветерок тронул его светло-русые, выгоревшие прядями почти добела волосы. Губы мужчины, обрамлённые короткой бородой, сильнее растянулись в улыбке, когда Борга, окинув его взглядом, горделиво выпрямила спину и чуть склонила голову набок, приготовившись кокетничать. А воин и правда был красив, лишь недавно
– А ты хочешь сказать, лучше знаешь, как тот сын выглядит?
– ласковым голосом пропела Борга, откладывая в сторону бусы, к которым тут же потеряла всякий интерес.
Воин хмыкнул, но ответить не успел, как его окликнули:
– Эйнар!
Он обернулся, подозвал кого-то взмахом руки. И в следующий миг к нему подошёл другой муж, от вида которого аж внутри похолодело: такого в толпе увидишь -вовек не забудешь. Если Эйнар выглядел внушительно, то его знакомец казался ещё более огромным. Словно высеченный из скалы ётун[2]. Чёрные волосы, выбритые по бокам, были сплетены в несколько мелких кос и стянуты на затылке. Такая же тёмная борода и усы почти скрывали твёрдо сжатые губы, а серо-голубые глаза, словно прищуренные в вечном подозрении, не добавляли его суровому лицу приветливости. И между бровей его как будто навечно залегла сердитая складка. Воин отряхнул плечо от налипших сухих стебельков: видно зацепил проезжающую мимо телегу с соломой - и недобро посмотрел на товарища.
– Стоит тебя одного оставить, как ты уже к двум женским подолам прилип.
Незнакомец оглядел неспешно и оценивающе сначала Боргу, а затем Асвейг. Её рассматривал дольше и внимательнее. А может, просто показалось: уж больно тяжёлым грузом ложился на плечи его взгляд, и не смотреть на него 8 ответ было невозможно. Помалу сердце начало гулко колотиться, и Асвейг упёрла глаза в землю.
– Так вот, - нарочито тяжко вздохнул Эйнар, - услышал, как девушки говорят, что ты, Инголье, больше на волка похож, чем на человека.
Тот приподнял бровь.
– Да ну?
– и почему-то вновь на Асвейг посмотрел.
– И как? Похож?
Она помотала головой, чувствуя, что у неё начинает печь щёки. И ясно представила, как они покрываются неровным румянцем. Вот уж красота неописуемая! Её капризной коже большого повода не надо, чтобы краснеть. И так вся в веснушках, а теперь и вовсе на клюкву походит, небось. Да под таким взором и вовсе хочется сквозь землю провалиться. Будто и правда Асвейг, а не Борга, о нём сплетни плодила. Но Инголье о подруге будто бы вовсе позабыл. А та, обычно скорая на язык, тут не нашлась, чего и ответить.
Воины переглянулись.
– Ну пойдём, что ли, - вздохнул Эйнар.
– Пошли. Нас только ждут, - буркнул Ингольв.
Развернулся и пошёл прочь. Скоро они оба затерялись среди снующих по торгу людей. И тут же схлынул жар с лица, Асвейг даже прижала ладонь к щеке, словно проверяя, не сгорела ли совсем.
– Вот, о чём я и говорила!
– после короткого молчания Борга указала ладонью в ту сторону, куда ушли мужи.
– Страшный ведь, жуть! Точно волк, по-другому и не скажешь.
Она отошла от прилавка, на котором разочарованный торговец снова раскладывал разворошенные ею бусы. Похоже, покупать что-то даже у неё - неслыханное дело!
– пропало желание.
– Почему страшный?
– Асвейг коротко обернулась, словно воины ещё могли их услышать.
– Всего-то из-за чёрных волос?
Подруга развела руками.
– Так по нему сразу видно, что нечистая кровь. Матушка его была южанкой, как говорят. Её конунг Радвальд купил
– Хватит!
– раздражённо оборвала её Асвейг, поддёрнула подол и перешагнула через лужу.
– Не страшный он вовсе. Человек как человек.
Та фыркнула.
– Добрая ты душа. Это ты от учения Рунвид так раскисла? Или от взглядов, что он на тебя бросал? Точно сожрать хотел, - Борга пихнула её в бок локтем, но, не дождавшись ответа, заговорила о более приятном: - А вот тот, второй. Эйнар. Красив, верно, как Бальдр[3]. Как думаешь, он тоже сын конунга? Может, доведётся с ним ещё где увидеться…
Она мечтательно уставилась вдаль, сощурившись, как сытая кошка. И как легко голову теряет - разве так можно? Видно же, встреться сейчас снова Эйнар за тем поворотом да замуж позови - побежит, не споткнется ни разу.
– Ты бы поостудила пыл, - мстительно одёрнула её Асвейг.
– Будь он и впрямь сыном конунга, в твою сторону вряд ли посмотрит. Таким вон Диссельв, дочь Фадира, подавай. Вот уж сцепятся за неё нынче, чую.
Борга помрачнела вмиг Мало кто из девиц Гокстада не завидовал Ясноокой Диссельв: и не только лишь из-за того, что той посчастливилось родиться дочерью конунга. Тут, надо сказать, и не вдруг поймёшь, чего в этом больше: радости или забот. Не всякого жениха отец к обожаемой дочери подпустит. А больше печалила всех красота Диссельв: и волосы точно медом по спине струятся, и высокая, ладная, приятная лицом. Кажется, изъяна не сыщешь, хоть весь день вокруг ходи.
– По мне так пусть уж лучше не посмотрит на меня никогда в жизни конунгов отпрыск, чем такой, как Ингольв, глазеет. Или раб твоего отца… Как его? Гагар?
– не осталась в долгу Борга.
Случаются и между подругами размолвки - тут уж ничего не попишешь. Но упоминание Гагара особенно больно кольнуло Асвейг. Не унижением, а сожалением. Знала она давно, что молодой трелль уж больно заинтересованно в её сторону смотрит, и взгляд не боится поднять. Признаться, и бит был за это как-то, когда слухи по двору поползли, а Оттар о том прознал. И негоже раба жалеть, но все ж было его жаль нестерпимо. Хоть Гагар нравом своим и наружностью к тому вовсе не взывал. И когда секли его, ни звука не проронил.
– Прости, - спохватилась Борга, поняв, что сболтнула лишнего от досады.
– Прости меня.
Она схватила Асвейг за плечи и притянула к себе. Они постояла немного, обнимаясь и молча прощая друг друга за колкие слова, а после вновь пошли от прилавка к прилавку, разглядывая порой диковинные товары. Только вот день уже оказался подпорчен.
А потому вечером Асвейг снова ушла к Рунвид. У неё почему-то всегда было спокойно. Хоть и жила женщина в городе, а всё равно что отшельница: ни родичей, ни старых подруг, которых всегда люди наживают с возрастом. Уна говорила, мол, случается такое, что Рунвид и пропадает на несколько недель. Бывало, и пару лун не видели её, не слышали ничего о ней. А та появлялась к осени снова, как ни в чём не бывало. Уж где её в довольно солидном возрасте носило - о том никто не знал. А она и рассказывать не торопилась даже Асвейг, хоть та спрашивала не раз. Только улыбалась спокойно и загадочно, а вопроса будто не слышала.
Иногда чудилось, что и о ней Рунвид знает гораздо больше, чем рассказывает. Это порой злило, но Асвейг училась терпению. Однажды всё станет ясно. Может, когда она будет к тому готова…
Коротко сказав Кюрри, куда идёт, она бегом проскочила через тёмный по вечернему часу двор, едва не подпрыгнула, когда гавкнула в загоне одна из охотничьих собак Оттара. Но та, узнав, поворчала на неё и стихла.
Из-за того, что Гокстад сейчас просто распирало от людей, на улицах до сих пор не унялся гомон и смех. Только на окраине, у самой стены, где и стоял дом Рунвид, оказалось тише. Лишь едва слышно доносились голоса из-за закрытых дверей соседнего жилья.