Проклятие зеленоглазое, или Тьма ее побери!
Шрифт:
– А ты решил забрать мое сияние и благородно раздать его всем магически обделенным? – насмешливо хмыкнул Данн, глядя, как Керроу переливает оставшиеся капли из блюдца в стакан и старательно взбалтывает.
– Нет, не всем. Только магически обделенному себе, – он выпил залпом свой «божественный добб», поморщился и глухо кашлянул в кулак. – Я буду куда лучшим богом, чем ты, Данни. Буду радовать мир сиянием, а не прятаться в самых темных комнатах дворца от своей «постыдной» природы.
Постыдной… В чем-то так и было. Даннтиэль не рискнул признаться Эйвелин в своей «чудовищности». Планировал
Не решил только, предупредить занозу «до» или все-таки объяснить «после». Во втором случае был велик шанс, что колючка испугается и сбежит, не разобравшись в причинах произошедшего… В первом – что испугается и сбежит, вполне себе во всем разобравшись.
С обеих сторон выходило паршиво. Но надеяться, что она ничего необычного не заметит, увлекшись процессом… Нет, это было и вовсе глупо.
Как истинный теоретик, она перепроверит все факты, проанализирует и непременно придет к каким-нибудь жутким выводам. От которых у него у самого волосы встанут дыбом. Повсеместно.
Данн знал, с каким скепсисом на теормаге относятся к религиозным «сказкам». И не спешил с признаниями. В конце концов, это не лучшая его сторона. Не та, с которой стоит знакомить на первом свидании. У Эйвелин даже на обычных хитанцев «аллергия», а уж на божественного происхождения…
Лучше бы она вообще узнала об этом после свадьбы, перебравшись в дом на утесе. Оттуда не так-то просто сбежать, услышав: «Знаешь, я немножко бог… Но ты не бойся – я совсем чуть-чуть. И давай не будем приглашать в гости мою мамашу?».
– Данни, ты заснул? – Керроу вытащил из его обмякшей руки пустой стакан. – А я так надеялся, что ты будешь меня расспрашивать, как я все это провернул.
– Мне неинтересно, – вяло пробормотал, путаясь припухшим языком в словах. – Разве что один момент… Откуда столько ошибок, Найдж? Ты же был третьим на курсе. А тут даже теоретик заметил… прокол на проколе…
– Вархова девчонка! – ожидаемо вспыхнул Керроу. – Я уже мало что помню из курса проклятий, Данн. Жизнь ректора не сахар. Бумаги, бумаги, бумаги. Вечная бюрократическая волокита… Порой я забываю, что маг. Хотя, с дырявым резервом… Пожалуй, и слава Варху, что мне не приходится преподавать.
– Нет, первые плетения были еще ничего, – пробубнил ободряюще Рэдхэйвен.
– Мюблиум уже слаб умом, и я надеялся его привлечь к своей затее, – признал «новый бог, лучше прежнего». – Я по вечерам поил старика доббом, выведывал все новые тайны. Показывал ему схемы плетений, советовался. Он кое-что правил, а потом…
– Поймал тебя на горячем?
– Он начал что-то подозревать. Перестал исправлять ошибки в моих чертежах. Запирался в библиотеке, читал… всякое. Однажды я застал Финиуса, когда тот рылся в моих записях. Как назло, в ящике лежали конспекты об Ир-Нийярах, книга о древнем роде тэль Лаэлей и личное дело мисс Ламберт…
– И ты огрел его мощным «забвением», – Данн зажмурился, прогоняя из висков гулкий шум. – Это проклятие ты помнил хорошо.
– Лучше бы сразу убил, ей Варху! Но больно сладкая приманка выходила из твоего спятившего наставника, –
– Сочувствую, – холодно бросил Даннтиэль.
– Всю ночь развешивал проклятия, с утра отправлял студентов по домам, распихивая по вояжерам. Перед их отбытием сделал все, чтобы твоя Нийяра в академию не вернулась… Замотался так, что пот ручьем капал, когда писал тебе письмо, Данн!
– Бедный, бедный Найджел, – саркастично протянул Рэдхэйвен. – Таков был план – убить Эйвелин, пока я бьюсь над твоими дверями?
– Не мог же я допустить, чтобы Ир встретил свою Нийяру у меня под самым носом? – возмущенно пропыхтел Керроу. – Ты должен был прибыть в Анжар на неделю раньше. Измотаться, истощиться от борьбы с проклятиями и темными сущностями… У нас тут все тонко, разрыв на разрыве, мой друг. Легкой работы не предвиделось.
Данн вздохнул, благодаря мироздание за тот резкий разворот воздушного судна. Он так и не выяснил, что за срочная поездка случилась у Элсинор. И почему его, королевского мастера защиты, буквально вышвырнули в пахучем Аквелуке.
– До сказки Финиуса я и не думал, что божественное сияние можно присвоить, – объяснял Найджел. – Но когда организм ослаблен… Когда речь идет о беззащитном младенце или истерзанном чарами мужчине… Я сразу догадался, как именно отбирать сияние. О да, это был мой шанс!
Синие глаза Керроу наполнились золотыми искрами. Он вдохнул полной грудью, щелкнул шеей, покрутил головой. Потер палец о палец, высекая первые пришедшие на ум чары… Ухмыльнулся сытым каффом.
– Я буду лучшим богом в Эррене. Вот увидишь, – заверил «друг». Его кожа разглаживалась, лицо приобретало здоровый румянец. – Засияю ярче Варха! Он близок мне по духу. Ради своей цели он низвел до магической пыли даже собственного брата, бога-громовержца… Ты не знал своего дядюшку Торума, да?
– Ну отчего же… Мы знакомы, – лениво выдохнул Даннтиэль. – И не до магической пыли. Скорее, до состояния тени самого себя, потерявшего память и часть сознания. Мать о нем заботится по мере возможности. А он все так же тянется к родственной крови, льнет к молоденьким девицам и осыпает их подарками.
– Ты мог легко восполнить силы, Данн, – с укором бубнил Керроу, пытаясь снять с себя хоть часть вины. – Сколько там девиц по академии за тобой бегало? Рыжие, светленькие – на любой вкус. Но ты это ты. Эгоистичная задница, брезгующая методами предков!
Разжечь сияние… М-да. Два слова, от которых Данн покрывался холодным потом.
Первое время он хотел доказать себе, что и без него чего-то стоит. А потом, когда убедился в возможностях, ему попросту стало тошно. В целом… от всего. Включая свое вынужденное бессмертие в этом скучном, пахучем мире.
– Но ты-то не брезгуешь, верно?
– О-о-о-о… Я славно устроился, – довольно покивал Керроу, оглядывая свои помолодевшие руки. – Сегодня под завалом древнего храма «погибнет» мой лучший друг. Я буду старательно горевать, Данн. Уверен, несколько юных студенток придут меня утешить. Одна кандидатка так хорошо подготовлена, что уже плавится от желания… Добровольного и полюбовного… Моя первая жертва.