Проклятие знания
Шрифт:
— Точно. Вспомнила. У него еще фамилия такая… Барклай! Вот же круто они звучат вместе — Барклай и Дурсль!
Гарри кивнул. Этот парень был из не особенно сильной магической семьи, и младший брат Барклая-сквиба будет учиться в школе на Косой Аллее, поэтому парень частенько навещает родителей. Гарри не представлял, насколько сложно сквибу было поступить в Итон, но до сих пор немного завидовал и ему, и Дадли. Гарри ведь тоже мог поступить! И дело не в том, что школа лучше — ему уже нравился Хогвартс — дело было в самой сложности поступления.
— Наверное очень круто учиться в Итоне, — мечтательно протянула Гермиона.
Сама она, понятное дело, там учиться не могла — независимо от умственных
— Еще круче будет его закончить, — вздохнул Джастин Финч-Флетчли, садясь рядом с ними. — Простите, но раз вы говорите об Итоне, то сегодня я обедаю с вами. Должен же я кому-то пожаловаться — Эрни меня не понимает.
Все тут же захихикали. Джастину было особенно сложно смириться с тем, что он пошел не в Итон. Если для Гарри это было скорее забавным заданием, невероятной возможностью, то для Джастина эта школа была обязательной — там учился и его отец, и дед, и прадед. Лишившись основного куска семейных традиционных ценностей, Джастин чувствовал себя особенно несчастным. Обделенным.
— Мистер Финч-Флетчли, — внезапно раздался елейный голосок Амбридж, — позвольте спросить — что вы делаете за столом Гриффиндора? Вы решили сменить факультет?
Все разом вздрогнули — они так увлеклись разговором, что даже не заметили приближение Розового Кошмара. Первой опомнилась Одри, она гордо вздернула подбородок и произнесла фразу, которую на первом курсе часто повторял Гарри:
— Правилами не запрещается сидеть за столами других факультетов.
— Быть может, мисс Лестрейндж, вы мне подскажете — какое правило разрешает подобные действия? — противно улыбнулась Амбридж, но ей ответила уже Гермиона.
— Согласно двадцать восьмому пункту школьного устава: студенты имеют право на полную свободу действий, если что-то из этих действий не запрещено в предыдущих пунктах устава, либо если эти действия не внесены в дополнительный список запрещенного. Я могу процитировать вам по памяти весь список запрещенных предметов и действий, что директора Хогвартса записывали с момента основания Хогвартса. И нигде не говорится, что мы не можем сидеть за столом других факультетов.
Она отчеканила все строчки почти безжизненным голосом, прекрасно понимая, что разозлит профессора. Но как это — не сидеть за другим столом? Она вообще-то каждое утро завтракает со слизеринцами.
— Правила можно изменить, — сощурилась Амбридж.
— Внести запреты в дополнительный список может только директор и только на каникулах — во время семестра это делать запрещено, — так же заученно ответила ей Гермиона.
Интересно, а директора тоже раздражает, что они вечно сидят вперемешку? В любом случае — действия из дополнительного списка могут быть вычеркнуты, если директор так решит. Амбридж посмотрела на дерзкую девчонку взглядом из разряда "мы поговорим об этом позже, когда я буду права", но промолчала. Просто прошла к профессорскому столу. Из всего преподавательского штата Хогвартса только она ходила на обед через общие двери, остальные предпочитали использовать неприметную дверь в другом конце зала.
С отработок Одри вернулась вовремя, чем немало удивила Гермиону. Девушка сидела в спальне одна, наслаждаясь одиночеством — для Хогвартса это редкость. В общей гостиной шумели неугомонные гриффиндорцы, до отбоя оставалось чуть меньше часа, в небольшой печке горел огонь, за окном кружились снежинки и спальня сегодня была настолько уютной, что Гермиона даже немного огорчилась возвращению Одри.
Но та почему-то не начала тараторить прямо с порога, просто прошла по комнате к своей кровати и упала на нее, перевернулась на спину и мечтательно уставилась в потолок:
—
Гермиона отвлеклась от разглядывания печки — язычки пламени красиво отсвечивали сквозь ажурную решетку — и скептически посмотрела на подругу:
— И кто несчастный? Фред Уизли?
— Почему несчастный? — обиженно протянула Одри, но тут же привычно начала болтать: — Он, между прочим, первый начал… влюбил в себя бедную девушку. Взял и поцеловал!
Гермиона хихикнула. Как и ее мама, Одри совмещала в себе довольно необычные качества. Например, при всей своей жесткости, при всей смелости, при всей яркости поступков и нахальстве фраз, она была особой крайне романтичной и верила в Настоящую Любовь. Вот Гермиона верит в то, что два умных человека предпочтут прожить всю жизнь вместе, потому что так проще и приятнее, а Одри ждет своего магического принца. И Фред додумался самостоятельно нацепить на себя корону и залезть на белого коня. Образно говоря, разумеется, но в случае с Одри — надо было думать заранее. Гермиона готова была поспорить на свою магическую библиотеку, что любовь Одри такая же ревнивая и всеобъемлющая, как и ее дружба.
— Но он же вроде тебе еще первого сентября сказал, что хочет с тобой встречаться, — напомнила Гермиона, опять уставившись на огонь.
— Как будто я ему поверила, — легкомысленно заявила Одри. — Я вообще-то подумала, что ему просто без Джорджа будет слишком скучно, а я и так частенько ходила "на дело" с ними. А что я еще должна была подумать? Это же Фред! Он же…
Одри замолчала, не зная, как выразить свои чувства словами. Фред — это просто Фред. Смешной, яркий, умный. Он придумывает шалости, варит зелья и очень любит свою семью. И он — член Ковена, он ее друг, он просто классный. Она никогда не думала о нем с романтической точки зрения. А она, между прочим, всех парней в Хогвартсе мысленно перебрала и забраковала. Не трогала только своих близких друзей, воспринимая скорее как семью, что-то надежное и вечное. А теперь… Думает о нем и сердце словно замирает. И дурацкая улыбка на лице.
— Джи…
— М-м-м?
— Он ведь классный, правда? — мечтательно спросила Одри.
Гермиона тихо засмеялась. Кажется, наступили тяжелые времена, ведь влюбленная Одри всем даст жару.
Глава 10. Бремя власти
Первое заседание Визенгамота состоялось через три дня после вступления Сириуса в должность. Магический парламент заметно лихорадило последние два месяца. Все дело в структуре этой организации. Первоначально каждое место в Визенгамоте было закреплено за каким-то родом. Но время шло, одни великие фамилии вырождались, другие старались быть подальше от политики. Первые годы лорды сами назначали ставленников на свое место, а затем свободные должности стали распределять посредством голосования. Но старые законы никто не отменял. И когда лорд Прюэтт решил вернуть себе место в Визенгамоте, с этого места пришлось снять мага, что занимал эту должность почти двадцать лет. Ни выслуга лет, ни звания, ни даже попытки Дамблдора как-то повлиять на ситуацию не смогли оставить старого мага на его месте. Изменить этот закон не мог ни глава Визенгамота, ни Министр Магии.
Из-за всех этих волнений атмосфера в зале заседаний была крайне неоднозначной. Все разделились на четыре условные группы — сторонники Сириуса, сторонники Волдеморта, сторонники Дамблдора и десяток блаженных, что надеются продать свой голос подороже. С тремя из них уже поговорил Гринграсс-старший, используя компромат от Риты Скитер. Самое отвратительное в компромате — его могут достать и другие. Сириус не сомневался в талантах этой женщины, но вряд ли она одна такая на всю Великобританию.