Проклятое сердце
Шрифт:
— Ну, во-первых, ваш потенциальный стрелок все еще бродит где-то поблизости, — говорит она. Она наблюдает за моим отцом своими холодными зелеными глазами, внимательно изучая его. Она выглядит умной и почти хищной. Не тот тип женщин, с которыми можно шутить.
— Я уверен, что на мероприятии будет достаточно охраны, — говорит отец. — Я буду чувствовать себя в полной безопасности — особенно если Данте будет там. Ты будешь там присутствовать? Я хотел бы поблагодарить тебя публично.
Я вижу, как напрягаются мышцы на широкой челюсти Данте. Он
— Он будет там, — спокойно говорит она. Затем обращает на меня свои пронзительные зеленые глаза. Это так неожиданно, что я чуть не подпрыгиваю. Она окидывает меня взглядом с головы до ног. Я уверена, что она узнает меня.
— Я Риона Гриффин, — говорит она, протягивая мне руку.
Я пожимаю ее. Ее пальцы прохладные, сухие и мягкие. У нее свежий французский маникюр и крепкая хватка.
— Приятно познакомиться, — говорю я. — Я Симона Соломон.
Хотела бы я, чтобы мой голос был таким же уверенным и профессиональным, как у нее. Вместо этого он звучит как легкий писк, все еще дрожащий от нервов.
— Я знаю, — улыбается она. — Ты очень знаменита.
Я не знаю, что на это ответить. Я хотела бы знать, кто она, чем занимается и откуда знает Данте. Но нет никакого способа задать эти вопросы с какой-либо грацией.
Все, что я могу делать, это тупо сидеть там, пока она поворачивается обратно к Данте.
— Что ты собираешься сейчас делать?
— Хочу проследить за этим офицером до насеста, — говорит Данте. Видя, что никто из нас не понимает, он разъясняет. — До места, где находился стрелок.
— Вы занимаетесь этим делом, инспектор? — спрашивает Риона дразнящим тоном.
— Мне любопытно, — признается Данте.
Мой отец выглядит менее любопытным, несмотря на то, что в него стреляли. Он уже просматривает свой телефон, проверяя новости о неудавшемся покушении.
— Я пойду с тобой, — говорит Риона. Она оглядывается на меня. — Приятно познакомиться, Симона.
— Приятно познакомиться, — эхом повторяю я.
Данте вообще ничего не говорит. Он уходит от меня, не сказав ни слова, даже не взглянув в мою сторону.
Я смотрю, как его широкая спина удаляется.
Когда я снова оборачиваюсь, мой отец наблюдает за мной. Он смотрит на меня своими темными глазами, как будто побуждая меня что-то сказать.
Я держу рот на замке. Мне неинтересно слушать, что мой отец скажет о Данте, неважно хорошее или плохое. Если его мнение не изменилось, то я не хочу его слышать. А если и так — что ж, для этого уже слишком поздно. Сейчас это не принесет мне никакой пользы.
Так что я сижу в тишине, пока отец возвращается к просмотру своей ленты новостей.
26. Данте
Благодаря
К тому времени, как они прибыли, он уже давно ушел — у него было достаточно времени, чтобы упаковать свое снаряжение. Но «свободный» не значит «пустой». Никто не может сидеть в комнате, не оставляя следов.
Например, он не удосужился передвинуть столик в гостиничном номере, который пододвинул ближе к окну. Я вижу следы на ковре, где изначально стоял стол. Теперь он прямо напротив окна, выходящего на восток, которое он, должно быть, использовал для своего выстрела.
Я предполагаю, что он выбрал этот отель, потому что он старый и окна на самом деле открыты. Он оставил створку открытой. Я вижу квадратное отверстие, которое он проделал в сетке, и кусок выброшенной сетки, лежащий на земле рядом с радиатором.
Я едва могу разглядеть Хатчинсон-Филд отсюда. У меня идеальное зрение, но я не могу разглядеть ничего, кроме самой сцены. Ни флагов, ни цветов, ни стульев, все еще стоявших на сцене, некоторые из них опрокинуты, так как все разбежались.
Однако снайпер все это четко видел через свой прицел.
По словам копов, он зарегистрировался в номере с помощью приложения отеля. Чудеса современных технологий — ему даже не нужно было идти на стойку регистрации за ключом. Он мог автоматически открыть дверь с помощью своего телефона.
Конечно, имя, под которым он зарегистрировался, фальшивое. Как и кредитная карта, которой он расплачивался. Номер в Royal Arms обходится в 229 долларов.
— Кто-нибудь видел, как он входил или выходил? — спрашиваю я одного из копов. — Может быть, одна из горничных?
— Никто из тех, с кем мы разговаривали, — отвечает коп. — Горничные работают только по утрам. Он заселился в номер в 13:20. По крайней мере, так говорит их компьютер.
Коп сообщает мне информацию, но без энтузиазма. Его раздражает, что я отношусь к нему подозрительно. Это должно быть особенно неприятно, поскольку этот коп, как и большинство копов в Чикаго, точно знает, кто я. Между Галло и полицией Чикаго нет теплых отношений.
У Рионы с ними немного лучшие отношения, хотя и ненамного. Она дружит с парой окружных прокуроров. Но она также не дает плохим парням вроде меня попасть в тюрьму.
Прямо сейчас она осматривает комнату почти с таким же любопытством, как и я.
— В мусорном ведре ничего нет, — говорит она, заглядывая туда.
Я вижу следы на верхней части стола. Именно там снайпер установил свою винтовку. Я не могу понять, что это была за винтовка — не по паре царапин. Но я предполагаю, что у него была новейшая и самая лучшая — типа McMillan Tac-50 или Barrett M82A1.