Проклятое сердце
Шрифт:
Затем, что еще лучше, она подходит к густым зарослям травы и падает вниз, скрываясь из виду.
— Хорошая девочка, — выдыхаю я.
Я направляюсь вниз по склону, пытаясь обогнуть то место, куда могла направиться Симона, одновременно высматривая какие-либо признаки Дюпона.
41. Симона
Кристиан
Я замерзла. Холод, кажется, просачивается из земли в мои ступни, а затем поднимается вверх по ногам. Вскоре мои пальцы на ногах так онемели, что я едва их чувствую. Ступни моих ног, уже исцарапанные после пробежки по дороге, проколоты ветками, сосновыми иглами и камнями. Это онемение — почти благословение.
Солнце начинает всходить. Я рада, что, по крайней мере, мне не придется бежать по лесу в темноте. Хотя, может быть, так было бы лучше для меня. При свете Дюпону будет легче меня увидеть. У него за спиной винтовка, плюс несколько пистолетов при себе, огромный, зловещего вида нож и бог знает что еще.
Он тоже переоделся — теперь на нем какой-то странный лохматый коричневый костюм. Комбинезон, закрывающий его с головы до пят, с капюшоном, свисающим на спину.
В свете раннего утра его кожа выглядит бледной и покрытой пятнами. Его глаза сверкают на меня, как две льдинки.
У меня ничего нет. Никакого оружия. Даже пальто нет.
— Думаешь, это честный спорт? — говорю я ему. — Ты снаряжен, как солдат, а я с пустыми руками?
— Не волнуйся, — мягко говорит Дюпон. — У тебя есть свой чемпион.
Он ставит меня на краю луга.
— Ладно, — говорит он. — Иди.
Я поворачиваюсь к нему лицом, скрестив руки на груди.
— А если я откажусь?
Он вытаскивает из-за пояса один из пистолетов, взводит его и направляет прямо мне в грудь.
— Это было бы очень плохой идеей, — холодно говорит он.
— Ты просто пристрелишь меня прямо сейчас?
— Как минимум, я мог бы выстрелить тебе в ладонь, — говорит он так небрежно, как будто заказывает напиток в ресторане. — Ты все еще можешь бежать с оторванной половиной руки.
Рефлекторно я складываю руки вместе.
— Иди, — шипит он. — Три… Два…
Я поворачиваюсь и бегу.
Не успеваю я сделать и двух шагов, как слышу, как позади меня взрывается пистолет, и я думаю, что все, он уже выстрелил мне в спину. Потом я понимаю, что все еще бегу, а он, должно быть, вместо этого выстрелил в воздух.
Я бегу через луг, сухая трава хлещет меня по ногам.
Когда я нарушаю их покой, поднимается туча мошек, а испуганная птица улетает в противоположном направлении. Моя грудь горит, и я чувствую привкус крови во рту. Я изо всех сил бегу, холодный утренний воздух обжигает мои легкие.
Я ничего не вижу по обе стороны от себя из-за тумана. Я понятия не имею, что может видеть Дюпон. Я осознаю, что в любую секунду могу ощутить ослепляющую вспышку боли, а затем пустоту, если он уже прицелился мне в голову.
Ну… я не собираюсь облегчать ему задачу. Я начинаю метаться взад-вперед, надеясь, что ему будет труднее выследить
Затем я прихожу к месту, где трава густая, мокрая и болотистая, почти по грудь высотой. Я падаю в нее и начинаю ползти, надеясь, что здесь он меня не увидит и не будет уверен, в каком направлении я ушла.
Нахожу в траве мокрый канал, почти ручей. Вклиниваюсь в него, надеясь, что смогу проползти, не тряся траву.
Ужасно холодно и грязно. Мои руки и перед платья испачканы грязью.
Это наводит меня на мысль.
Это платье — белое знамя, привлекающее ко мне внимание, куда бы я ни пошла.
Я помню, как Дюпон замаскировал фургон сеткой, листьями и ветками.
Я снимаю платье, снова оказываясь голой. Сминаю его и прячу в грязи. Затем продолжаю ползти. Пока ползу, я намеренно пачкаюсь в грязи настолько, насколько это возможно. Размазываю грязь по волосам и по коже.
Я подхожу к краю луга. Ищу самый глубокий, темный, густой куст. Где-нибудь, где я смогу спрятаться. Где-нибудь, где я смогу передвигаться незамеченной.
Мне придется выбраться из этого канала и бежать по открытой местности. Я знаю, как только я выйду из укрытия, Дюпон может меня пристрелить. Но если я останусь на месте, он обязательно меня выследит. Он видел, куда я упала. Он знает, что я не ушла далеко.
Я делаю три глубоких вдоха, чтобы успокоить бешено бьющееся сердце.
Затем вскакиваю из травы и бегу в сторону леса. Я падаю и проскальзываю под кусты, как бейсболист, проскальзывающий на основную базу. Как раз в тот момент, когда я падаю, пуля свистит у меня над головой, вонзаясь в ствол вяза.
Я неподвижно лежу в густом кустарнике, хватая ртом воздух. В ожидании новых пуль.
Никто не происходит. Он промахнулся. И не может видеть меня сейчас.
Но я уверена, что он уже гонится за мной.
Я жду еще тридцать секунд, переводя дыхание. Затем вскакиваю и снова начинаю бежать.
42. Данте
Когда Симона выходит из укрытия, мое естественное желание — посмотреть, куда она бежит. Но я заставляю себя смотреть в противоположном направлении и вместо этого искать Дюпона. И действительно, я вижу вспышку дула на дальней стороне луга, когда он стреляет в нее.
Я вскидываю винтовку на плечо, высматривая его через оптический прицел. Я знаю, откуда он стрелял. Мне просто нужно найти его.
Я ничего не вижу. Я ищу, мои глаза напрягаются в поисках малейшего движения. Затем замечаю не фигуру, а очертания. Этот ублюдок одет в маскировочный костюм. Он коричневый и лохматый, идеально гармонирующий с темным, влажным лесом.
Я стреляю в него, опоздав на долю секунды. У меня не было его точного местоположения. Я промахнулся.
Он растворился в лесу, кружа вокруг того места, где упала Симона. Он ближе к ней, чем я. Он доберется туда быстрее.