Проклятый дом

Серебрякова Мила

Оставшись в одиночестве, Ката хмыкнула:

– Однако, порядочки у них! «Все графы должны быть заполнены», – передразнила она секретаршу, плюхнувшись на крайний стул.

На лестнице послышался шум, и вскоре ее взору предстал высокий щуплый мужичок с длинными волосами, перетянутыми в хвост.

– А где Ольга? – обратился он к Катке.

– Не знаю, вернее, она ушла туда. – Катарина ткнула пальцем в сторону коридора.

– Как всегда, не вовремя, – пробубнил длинноволосый и скрылся так же внезапно, как и появился.

Ольга заставила себя

прождать добрых десять минут. Неизвестно, куда она ходила и какие глобальные вопросы решала, но Кату столь длительное ее отсутствие уже начало напрягать. Зато, когда девушка появилась, Копейкина ее не узнала. Оля просто расцвела. Улыбаясь во все свои тридцать два зуба, девушка провальсировала к Катарине и сахарно-сладким голосочком пропела:

– Катарина Бориславовна, Марина Эдуардовна примет вас сразу же, как только освободится. Скажите, могу я вам предложить чай или кофе?

– Нет, спасибо.

– Может, хотите минеральной воды или сока?

– Не стоит.

– Тогда следуйте за мной, я отведу вас в розовую комнату.

В комнате, непонятно по каким причинам названной розовой, Ольга усадила Катку на мягкий диван, а сама схватила с тумбочки пульт от плазменной панели.

– Чтобы не скучать, вы можете посмотреть телевизор. А давайте, я все-таки принесу вам кофе. Принести?

Она была так напориста, что Ката просто не имела права отказаться.

– Хорошо, несите, но только не кофе, а чай.

– Зеленый, черный, красный?

– Зеленый.

– Я мигом, Катарина Бориславовна, вы телевизор пока включите, не стесняйтесь.

Какая муха ее укусила, рассуждала Катка, пока она ходила к Карасевой? Сначала к анкете придиралась, а теперь стелется перед Копейкиной, словно перед VIP-персоной!

Марина Эдуардовна распахнула дверь розовой комнаты, когда чашка Катарины наполовину опустела.

– Катарина Борисовна? – спросила Карасева, задержав взгляд на руках Копейкиной.

– Бориславовна.

– О, извините. Надеюсь, я не заставила вас долго ждать? – Марина села в кресло напротив дивана и изучающе посмотрела на Катку. – Оля сказала, что вы знакомая Лидии и к нам пришли по ее рекомендации?

– Да.

– Еще Оля говорит, что вы, похоже, не знаете о случившемся несчастье. Видите ли, Катарина… Вы позволите называть вас по имени, игнорируя отчество?

– Да, конечно.

– Тогда я для вас – просто Марина. Так вот, у нас большое горе: Лиду убили.

Роль, в которой ей предстояло правдоподобно изобразить шок от услышанного, Ката сыграла на пять с плюсом.

– А представьте себе наше состояние! – проговорила Карасева, глядя куда-то в пространство поверх головы Копейкиной.

Марина Эдуардовна Катке не понравилась. Было в ее облике нечто такое, что заставило Катарину насторожиться и держать ухо востро. Карасевой было чуть за сорок, но она, по всей видимости, уже не раз успела побывать на столе у пластического хирурга. Кожа на ее лице была натянута слишком туго, врачи явно перестарались. Разговаривая, Марина Эдуардовна едва заметно вытягивала вперед

губы и слегка причмокивала. Моргала она тоже весьма оригинально – как бы не до конца смыкая веки, так что, моргая, сваха походила на куклу. Отдельным пунктом шли губы. Толстые, накачанные, как сидевший внизу секьюрити, они больше подошли бы персонажу мультфильма, чем даме, желающей выглядеть в глазах окружающих привлекательной. Нет, что ни говори, а пластика не сделала Карасеву писаной красавицей. Катка не знала, как выглядела сваха, когда она еще находилась в категории «До», но, оказавшись в категории «После», она променяла свое лицо на маску. Маску, которой была чужда живая человеческая мимика.

Да, морщин у нее на лице не было, даже мелкая сеточка вокруг глаз и та отсутствовала, но вот парадокс: перетянувшись и избавившись от последствий возрастных изменений, Карасева выглядела не посвежевшей, а скорее напротив – уставшей. На Катку смотрели глаза женщины, разменявшей пятый десяток. Правильно говорят – во всем нужно знать меру. Не всегда после десятка пластических операций человек будет выглядеть эдаким жизнерадостным счастливчиком, оставившим в операционной лишний жир, морщины, «мешки», «карманы» и прочие приметы возраста. Иногда красиво стареющий человек выглядит намного привлекательнее своих «перетянутых» ровесников.

Катарина не была противницей пластической хирургии, она никогда не осуждала тех, кто ложился под нож хирурга-пластика, но, глядя на персонажей, подобных Марине Эдуардовне, она понимала, что выражение «Чем больше, тем лучше» здесь явно не работало.

Вот, например, сейчас: Марина сидит молча, а губы ее все равно шевелятся. Рот закрыт, и Карасева кончиком языка пытается отлепить их от зубов. Зачем ей это нужно? Просто для того, чтобы вновь начать говорить.

Да, бесспорно, красота – это страшная сила, и она, разумеется, требует жертв. Но стоит ли игра свеч?..

Повздыхав-поохав, Марина Эдуардовна откашлялась и, сменив тон с сентиментального на деловой, сказала:

– Я так понимаю: вы – еще одна одинокая душа, жаждущая найти своего человека в жизни?

– Увы и ах! – театрально вздохнула Катка.

– Начав сотрудничество со мной, вы получаете стопроцентную гарантию, что в скором времени навсегда забудете об одиночестве. Поверьте, это не хвастовство, мои слова основываются исключительно на фактах. Семнадцать браков за последние три года! Скажете, мало? Отнюдь. Я горжусь этими цифрами и впредь надеюсь утроить показатели наших результатов.

– Я вам верю, – подражая китайскому болванчику, закивала Копейкина.

– Но прежде чем мы подпишем договор…

– Договор?

– А как вы думали, у нас с этим строго. Все будет задокументировано, на всякий, так сказать, случай. Для начала нам необходимо прийти к общему знаменателю. Лидия ознакомила вас с нашими расценками?

– Нет.

– Что ж, не беда. – Карасева достала блокнот, нацарапала на нем несколько цифр, вырвала листок и протянула его Катке. – Сумму необходимо внести сразу.