Проклятый дом
Шрифт:
– А подарки он тебе дарит?
– Цветы и всякую ерунду. Я так поняла, что Стас – не любитель делать женщинам подарки.
– Блин, попала ты, Лидка! Здесь и моя вина, кто ж знал, что он жлоб.
– Не нужны мне его подачки, мне нужен он, целиком.
– Тебе не нужны, а мне – в самый раз. Ты расплачиваться со мной когда собираешься? Лид, имей совесть! В общей сложности, вместе с Норвегией, ты должна мне четыре с половиной тысячи. Евро!
– Подожди чуток.
– Устала я ждать.
– У Стаса я ничего просить не буду. А свои деньги ты получишь.
–
Плетнева задумалась:
– На днях. Есть у меня одна задумка, думаю, ты ее одобришь.
Разговор проходил в понедельник, а в четверг Лида принесла Марине кольцо.
– На четыре с половиной тысячи оно точно потянет, – сказала Плетнева, положив украшение на стол. – Свекрухино колечко – бери, в счет долга.
– Свекровь отдала?!
– Ага, жди, отдаст она, как же! Агния скорее удавится.
– А как…
– Сперла, – засмеялась Лида. – Пришла к Андрюхе, заскочила в спаленку его мамаши и взяла кольцо. А что, имею право! Когда мы поженились, у Агнии дача сгорела, она все причитала – где ей деньги на новый дом взять? Потом увидела у меня браслет рубиновый – единственную ценность, доставшуюся мне от бабули. И началось! Гундит день и ночь: продай браслет, продай браслет. А вещь ценная, старинная. Короче, Агния меня практически заставила его продать. Деньги я все ей отдала, веришь, себе ни копейки не оставила. И что ты думаешь? Она забыла о строительстве, а денежки на книжку под процентики положила. Гадина! Меня куском хлеба попрекала, а сама на мои деньги шиковала! Так что, Маринка, бери кольцо, не сомневайся. Бумерангом Агнии эта ее пропажа имущества вернулась. Мы с тобой квиты.
Дважды Карасеву упрашивать не пришлось.
– Кто мне теперь деньги вернет? – Марина вопросительно посмотрела на Кату.
– Мазуров в курсе, что Лиду убили?
– Нет, – замотала головой Карасева. – Он вообще никогда об этом не узнает.
– Они расстались?
– В тот день Лида сказала, что, похоже, вечером Станислав собирается сделать ей признание. Она думала, речь о свадьбе пойдет, время торопила, меня постоянно дергала, и я в пять часов ее отпустила. Среда была. В четверг Лидка на работу заявляется сама не своя: бледная, дерганая, от каждого шороха подскакивает. На вопросы не отвечает, при упоминании о Станиславе трясется. Я решила, что он ей от ворот поворот дал, думаю, подожду пару-тройку деньков, а потом сама с Мазуровым свяжусь. Не получилось.
– Почему?
Марина Эдуардовна в очередной раз втянула щеки и причмокнула:
– В пятницу я узнала из газеты, что Мазуров Станислав Сергеевич покончил жизнь самоубийством. Застрелился в среду вечером, из собственного пистолета. Перед этим записку предсмертную написал.
– А Лида?
– Я сразу к ней рванула. Лидка в истерику ударилась. На пол рухнула, головой трясет и твердит, что она ничего не знает. Я ей – ты же в среду у него была, – а она от своих слов отказывается. Дома, говорит, она осталась, никуда не поехала, никого не хотела видеть.
– И вы ей поверили?
– Сначала – да, а потом сомнения у меня появились. А когда я созрела для основательного
– Какие у вас по этому поводу появились мысли?
– Честно? Никаких! Мазуров был здоров, на небеса не собирался, с Лидкой любовь крутил, и вдруг – такой поворот! Может, у него на работе проблемы начались? А что, у многих нервишки сдают, если, например, компания обанкротилась. Шок! Ужас! Если есть под рукой пистолет, многие, не задумываясь, пускают его в действие.
– Мазуров, судя по оставленной им предсмертной записке, все-таки задумывался.
– Лида-то кому помешала? Ее-то за что жизни лишили?
– Марина, а вы случайно не слышали от Лидии имя Татьяны Пучковой?
– Нет.
– Зачем она ездила в Норвегию?
– Вроде к друзьям, я не уточняла.
– А Плетнева вам не говорила, что у нее гостят какие-то родственники или знакомые?
– Да нет вроде. После смерти Станислава Сергеевича мы с Лидой редко общались. На работу она ходить перестала, по телефону со мной не разговаривала. Замкнулась в себе Лидка.
Загадочное самоубийство Мазурова и последующие убийства Тани и Лиды должны быть как-то между собой связаны. Так решила Катка, возвращаясь домой из агентства. В ее сумочке лежала бумажка с адресом покойного Станислава Мазурова.
ГЛАВА 9
Матвей открыл глаза, перевернулся на спину и уставился в темный потолок. В комнате было душно, не мешало бы встать и открыть окно, но Матвея одолела лень. К тому же у него сильно болела голова, затылок буквально раскалывался, в висках стучали противные молоточки. Матвей хотел сглотнуть, но во рту пересохло.
«Черт, – подумал Мазуров, почесав подбородок, – все-таки придется вставать».
Протянув руку, он включил ночник, взял с тумбочки сотовый телефон и, прищурившись, посмотрел на дисплей.
Шесть вечера! Матвей тряхнул головой. Ему казалось, на дворе ночь, а на деле – всего шесть вечера. Да, славно они вчера погуляли у Макса, выпито было столько, что гости напрочь забыли, куда и зачем они пришли. Например, Матвей помнил только одно – к Максу он заявился с блондинкой, Олей, или Таней, а может, Наташей… Но это не столь важно. Потом начались обильные возлияния, и память постепенно уступала место амнезии. Как Матвей добирался до дома, как он сумел доковылять до постели и раздеться – остается большой загадкой. Тачка наверняка осталась у дома Макса, вряд ли он сел бы за руль в столь бесчувственном состоянии.
Потянувшись, Матвей раскинул руки в стороны и услышал чье-то бормотание. Приподнявшись на локте, он увидел спавшую рядом с ним незнакомую брюнетку. Девица была погружена в крепкий сон, бормотала себе под нос невнятные фразы.
Кто это, пронеслось у него в голове, вроде раньше они никогда не встречались… На вид симпатичная, правда, тушь по щекам размазалась, а на подбородке видны следы от помады, но, в общем и целом, девка привлекательная. А может, она тоже у Макса тусила и они с Матвеем приехали оттуда вместе? Тогда куда же подевалась блондинка Оля… или Таня?