Проклятый король

Райнхарт Дж. Д.

Найдя глазами Гальфа, он уставился на него и одарил его одной из своих сияющих улыбок.

– Уверяю вас: те, кто служит короне, получат мое расположение.

У Гальфа скрутило живот. Ему хотелось развернуться и убежать, но вместо этого он выдавил ответную улыбку.

Нинус перешел на крик. Он сделал шаг вперед и, прищурившись, оглядел Парадный зал.

– Вы, из Королевского легиона, закройте ставни. Никакого солнца мне здесь не нужно.

В ответ на эту странную просьбу капитан Оссилиус, занявший место рядом с троном, нахмурился. Но Гальф

хорошо понимал, что происходит у Нинуса в голове. Десять лет внутри Сферы небесной. Десять лет без дневного света. Без товарищей. И все это не по вине Нинуса. Стоит ли удивляться, что разум мальчика стал таким же темным, как и камера, в которую он был заключен?

Несмотря на явное замешательство, капитан Оссилиус повиновался приказу нового короля Торонии. Под его предводительством два солдата поспешили к противоположным концам зала и принялись вертеть валы механизмов, управлявших движением ставень на крыше. Ставни медленно сдвинулись, зашуршал, разворачиваясь, холст, намотанный на деревянные рейки. Над толпой заскользили тени, погружая обеденный зал в сумрак.

Гальф, как и остальные, ждал, что последует дальше. Но Нинус и его мать решили, что разговоров на сегодня хватит. Стражники распахнули двери и начали выпроваживать гостей, слуги кинулись убирать со столов. Медленно, тихо зал пустел.

Акробат оглянулся в поисках Пип, но она уже ушла. Он вернулся к дверям кухни, где он впервые столкнулся с ней, но ни ее, ни других «Древопутов» видно не было.

Расстроенный Гальф медленно обошел зал по кругу – не встретится ли знакомое лицо. Но в этой толпе он был одинок.

– Сюда, – прошептал чей-то голос.

Гальф испуганно обернулся. Хлопнула одна из дверей.

Он толкнул ее и попал в длинную комнату, в которой клубился пар. Перед ним мелькнула женская фигура. Поманив его, она исчезла в глубине коридора… но перед этим обернулась, и он увидел ее лицо.

Лиммони!

Гальф поспешил за ней. Коридор петлял, изгибался и наконец привел его в маленькую комнату со сводчатым потолком.

Около одной стены штабелями лежали деревянные ящики, у другой – груды белья.

Лиммони стояла посреди комнаты. Как только Гальф вошел, она шагнула к нему, двигаясь легко и изящно. Одежда служанки словно струилась по ней.

– Ты слышал о волшебнике Мелькиоре?

Гальф нахмурился. Он знал это имя из историй, которые Кривопузый Джон частенько рассказывал у костра еще в Исуре.

– Да. Но я думал, что все волшебники…

– Я ученица Мелькиора. – Глаза у Лиммони были темно-фиолетовые, и их мягкий взгляд любопытно контрастировал с острыми резкими чертами ее лица. Казалось, ее взор проникал сквозь Гальфа. – Вернее сказать, я была ею, пока он не исчез. Теперь пришло время его отыскать и рассказать о Нинусе.

Мысли Гальфа скакали как бешеные.

– Вы… колдунья?

Так вот как, значит, она испарилась из памяти и Магритт, и Нинуса. Магия!

Лиммони кивнула. Гальф тяжело опустился на один из ящиков. Потом спохватился, что

костюм бакалисса до сих пор на нем, и принялся поспешно от него избавляться. Скомканная красная шкура растеклась по полу, точно лужа крови.

– Какое отношение все это имеет ко мне? – спросил он. – Зачем вы дали мне драгоценный камень? Зачем столько хлопот? Я же ноль, пустое место. Знаете, сколько я на самом деле стою? Не дороже бочонка пива! Да! Так я и оказался в труппе «Древопуты». Мой отец променял меня на бочонок пенного исурийского…

– Он не был твоим отцом, – сказала Лиммони.

– Мне повезло – они не кинули меня в придорожной канаве и… что? Что вы сказали?

– Человек, который тебя отдал, не был твоим отцом.

– Откуда вы?.. Кем же он был?

– Твоим опекуном. Правда, с этим делом он не справился. А звали его сир Брэкс.

Гальф моргнул.

– Королева Магритт упоминала его имя.

– Речь об одном и том же человеке.

На секунду Гальф почувствовал себя так, словно его обдал горячим воздухом суховей. В висках стучала кровь. Кожа казалась потрескавшейся, как у старика. Лиммони внимательно смотрела на него, ее светлые глаза сузились от любопытства.

Гальф провел руками по лицу. Внутри бушевала буря.

– Сир Брэкс был моим опекуном. Вы хотите сказать… Лиммони, вы хотите сказать, что он… что я… один из детей, о которых говорилось в пророчестве? Один из тройни? – Он сглотнул. – Сын короля Брутана?

Лиммони сцепила руки за спиной.

– Да, Гальф. Это правда. Тот драгоценный камень, что я дала тебе, – один из трех. Так же как и ты – один из троих, кто будет править Торонией.

– Как он оказался у вас? – мальчик потянулся к зеленому камню. Почудилось, что тот потяжелел и клонит шею вниз. Впрочем, ничего удивительного.

В нем заключена судьба.

– Мелькиор дал его сиру Брэксу с наказом беречь и камень, и тебя. Но старый пьяница продал сокровище ростовщику. К счастью, я напала на его след, нашла и с тех пор хранила у себя.

Гальф сжимал зеленый драгоценный камень, висящий на длинной золотой цепочке. Он казался не только тяжелым – отравленным. Яд!

– Мне ничего этого не нужно! Ни камня, ни короны… Ничего! Я просто хочу жить как прежде.

– И спрятаться от войны? Служить объектом насмешек? – В голосе Лиммони не было злости. Она словно говорила об очевидном.

– Вы можете считать, что это вовсе не жизнь, но она была куда лучше той, что сейчас!

– Гальф! Мне очень жаль, но у тебя нет выбора. Ты не можешь отказаться от своей судьбы.

– Мне нет никакого дела до судьбы.

– Зато судьбе есть дело до тебя. То, что Магритт и Нинус заставили тебя сделать с Брутаном, ужасно, но это было предопределено. Ему было предначертано умереть от твоей руки.

Гальф уставился на нее, дрожа и тяжело дыша.

– Какое-то время ты будешь здесь в безопасности, – сказала Лиммони. – Но Нинус по-прежнему должен верить, что ты его друг. От этого зависит все.