Проклятый Пробуждать Силу Яростной Любви :: Том I
Шрифт:
В общем-то, машина, которую он только что перевернул, – из всех машин последняя, что до того ещё оставалась на своих колёсах. Он небрежно, но с ярким удовольствием, откидывал их на молчаливый фасад дома, располагая таким образом под углом и кверху железным брюхом. Первые из них ещё относительно целые. А вот потом он вошёл во вкус и стал каждую последующую вминать посередине – со всё большим и большим рвением.
Так что и теперь он принялся втаптывать автомобиль своей босой толстокожей ногой. Ему уж очень нравилось ощущение собственной новоприобретённой мышечной силы. Он наслаждался ей. В азарте стал бить не только по центру, но и по всему
И так он и продолжил увлечённо крушить легковое авто. И так он и не заметил, как на улочку свернул гружённый самосвал. В чьём кузове массово и горбато улёгся строительный мусор, стеснительно спрятавшись под тентом.
Но: вороны-то, целых две, сидят в разбитых окнах. И да: они тлеют. И да: одна дотлела до, видимо, критического состояния и испарилась. Но: другая всё-таки заметила шумный так-то самосвал и заорала, не человеческим голосом – по-вороньи. Однако – как же крайне истошно!
Монстр, мразь, поворачивается. Когда самосвал ещё только-только завернул полностью на улицу. Чудище создаёт в ладони копьё и тут же со всей своей силы метает в человека, сидящего за рулём шестиколёсной махины. Того прибивает в районе груди к сиденью – копьём ушедшим далеко вглубь, до самого содержимого кузова. Но Александр продолжает давить на педаль: и ехать вперёд. Пытается держать самосвал ровно. Копьё – оно, конечно, болезненно, но не сильно-то его уже и смущает. Однако Александру бесконечно тягостно другое: он морщась сожалеет, что ему приходится ехать по телам людей. Но не выражает к ним самим ни капли отвращения.
Самосвал, разгоняясь, упрямо едет в сторону чудища. Монстр весьма и весьма этому удивлён. Копьё его превращается в ворон, и они принимаются клевать и рвать Александра. Он почти лёг на руль и: держит самосвал очень ровно, ровнёхонько. А на коленях у него лежит дробовик.
Монстр попытался было снова создать копьё. Но времени уже точно не хватит. Он отменил создание. Делает максимально агрессивное и самоуверенное выражение ебала, со своим стрёмным вечным оскалом – теперь ещё и чё-то типа улыбающимся. Напрягся весь, упёрся в дорогу. Расставил широко руки. Чтобы обхватить кабину надвигающегося самосвала.
Самосвал на хорошей, отличной скорости въебашивается в монстра, кабины обоих тут же сталкиваются и сминаются. Хуиле удалось ненадолго притормозить самосвал, но ноги хуилы срываются. И самосвал вместе с чудищем летит дальше и врезается в кирпичный дом. Во входную группу подъезда – разрушая её тотально.
Кабина измята, вороны исчезли. Входная группа, вместе с козырьком, теперь тоже строительный мусор. Разъярённый монстр вжат в неудобном положении – он выше и крупнее подъезда. Самосвал наехал на чудище, передние колёса по инерции вращаются в воздухе.
Монстр барахтается, и сил у него: уже заметно поменьше, но – так-то ещё очень много. Он бьёт в невыносимой злобе руками по крыше кабины. А теперь ещё и ногами! В самом низу: прямо по передним колёсам. Сначала ему удалось погнуть ось, затем сорвать наполовину правое колесо: неровно так, по диагонали. Затем очередной его яростный удар выбил левое колесо целиком и совсем.
Однако ситуация для монстра никак не разрешилась. Так что он попытался: сам отталкиваясь руками от дома – телом вытолкнуть самосвал. И ему это удаётся. Но тут же кабина соскрябывается по его тулову и ногам, и падает вниз на дорогу. Самосвал передней своей частью рухнул напрочь, массой доломав правое колесо. А чудище-то при этом – всё ещё между домом и машиной.
Монстр
Он дуром орёт в дикой злобе. Наклоняясь, обхватывает освободившимися руками кабину снизу, под днище, и резко начинает переворачивать самосвал на правый для себя бок. Это потихоньку удаётся – но тратит запредельное количество сил. Монстр через пелену ненависти, но всё ж таки обратил на такое недоразумение внимание, и слегка замедлился, как будто даже задумавшись.
Но тут уже заднее левое, дальнее, колесо не выдерживает – и ломается. А за ним и второе – то, что поближе. Самосвал резко там оседает. Целых два раза подряд. Эти неожиданности выбешивают монстра окончательно – и он с новым, совершенно бездумным, рвением переворачивает махину так стремительно, что хотя днище погнулось, но и кабина, и кузов быстро оказались на боку.
Из-под тента из кузова посыпался мелкий мусор. Спустя мгновение – уже вся нетерпеливая груда сорвала бессильный тент: и принялась растекаться песком, кирпичом, бетоном и пылью. А кабина просто стесняшкой уткнулась своей лицевой частью почти вплотную к дому.
Монстр же – а он почти всю наращенную силу-то и потерял из-за этого вот всего подъёма и переворота. И потому – из одной злобы сразу нырнул в другую.
Ударил в ярости рукой по кабине. Посмотрел на неё пристально. Постоял так, размышляя о своём поведении; да и, похоже, не только о нём. Потом подошёл ближе, положил руки на кабину, вытянул голову и наклонился: чтобы посмотреть в боковое окно – и разглядеть, кто же там внутри.
И из этого окна ему тут же прямо в ебасосину прилетает дробь, на пару с громким звуком выстрела. Маска чудища повреждается, но: не то чтобы сильно. Монстр, не от импульса, а от очередной неожиданности – резко убирает голову и отшатывается.
Он снова взбешён. Вырывает стоявший неподалёку невысокий фонарь, возвращается и с напором втыкает столб в боковое окно кабины. Затем хорошенько приподнимает и снова втыкает. Ещё и ещё раз. И так несколько агрессивных итераций, очевидно – трамбуя. Наконец, оставляет столб там же: воткнутым. Бьёт ногой по кабине со стороны днища, вминая его в неё. На это всё монстр и тратит последние приобретённые силы.
Стоит теперь рядом, бешено смотрит ромбовидными своими глазищами. Маска-то у него, кстати, почти сразу же и заросла. А сейчас он просто ждёт. И внимательно слушает. Бьёт затем ещё раз по кабине, теперь рукой, сверху, и – уходит. Вроде: отсюда прочь.
Остановился. Оглянулся. Агрессивно ухмыльнулся. Доволен или нет – не понятно. Повернулся обратно вперёд. Расправил плечи. И наконец-то ушёл совсем.
Ушёл – не досмотрев. И не увидел, как не скоро, но вскоре: из кабины, сверху, из бокового окна – начала постепенно вылезать кроваво-мышечная масса, обвитая паутиной тёмно-красной крови.
Пока очень и очень медленно. К тому же – этой массе приходилось раздвигать кабину изнутри; да и то, что мешало в самой кабине, включая фонарный столб, – тоже. Но вот, через немалый ряд мгновений, пролезает уже и голова Александра, без кожи и волос. Наконец, когда окровавленный череп выбрался наружу – процесс пошёл значительно шустрее. Та часть Александра, что была над кабиной, стала превращаться в его обычное тело, понемногу реконструируясь.