Прокурор по вызову
Шрифт:
«Прорыв в расследовании инцидента с временно не исполняющим обязанности генерального прокурора Замятиным. – Он прокашлялся и сделал многозначительную паузу. – Приятно констатировать тот факт, что есть еще в России честные люди. И не перевелись еще в Генпрокуратуре честные следователи, способные их выслушать и адекватно прореагировать на услышанное. Восьмого апреля в Генпрокуратуру обратился скромный пенсионер, ставший случайным свидетелем оргии с участием генерального прокурора…»
На экране мелькнул моментальный снимок Косых. Лицо ему, конечно, размазали, но узнать его при желании было можно, Турецкий, во всяком случае, узнал. Причем снимок был сделан не возле Генпрокуратуры,
– Ну, козел! – кинул тапком в телевизор Турецкий.
– Что ты ругаешься? – возмутилась Ирина Генриховна. – Когда бы это еще тебя по телевизору показали? Смотри, как здорово, ты такой деловой.
– Точно, пап, ты как полководец Жуков, – поддержала Нинка.
А Хмуренко продолжал заливаться соловьем:
«Следствие, до того топтавшееся на месте из-за откровенного саботажа со стороны Замятина, получило новое направление развития. В тот же день с участием бойцов ОМОНа была проведена блестящая операция по задержанию руководства и сотрудников частного спортивно-оздоровительного клуба „Ирбис“. Как вы уже догадались, под крышей этого клуба любили отдохнуть и развлечься не последние граждане нашей страны. Именно на территории „Ирбиса“ находится та самая оранжерея, где были сняты кадры из жизни „человека, похожего на генерального прокурора“. Остается лишь один вопрос: есть ли у честных людей шанс завершить это дело? Позволят ли им? Обещаю, что мы в своих передачах обязательно продолжим эту тему. Напомню, что на завтра назначено выступление Замятина на заседании Совета Федерации. Сенаторы должны утвердить отставку генерального прокурора, уже подписанную президентом».
– Урод, кретин, козел вонючий! – Турецкий в остервенении пинал ногами диван, хотя, конечно, с большим удовольствием топтал бы сейчас Хмуренко лично.
– Ну что ты ругаешься при ребенке?! – возмущалась Ирина. – Разве про тебя что-то плохое сказали?
– Да ладно, мама, разве это папа ругается, вот у нас мальчики…
– Марш уроки делать! – одновременно завопили Турецкий с Ириной.
Турецкий решительно направился к холодильнику за порцией успокоительного, но не дошел – зазвонил телефон.
– Сан Борисыч, вы телевизор смотрите?! – захлебываясь, проорал Позняк.
– Смотрю, мать его.
– И что?
– Ничего! – Турецкий с трудом сдержался, чтобы не выматериться. – Кто проболтался?! Ты или твой напарник? Откуда у этих уродов информация?
– Зря вы так, – обиделся Позняк, – можно подумать, кроме нас, некому было.
– Ну извини, – сделал вид, что смягчился, Турецкий.
– Я вот что хотел, Сан Борисыч, может, на всякий случай к Косых охрану приставить? Мало ли чего. Хотя бы от журналистов отбиваться, их же наверняка толпа набежит его доставать.
– Где я тебе найду охрану среди ночи?
– Ну я могу пока подежурить. Ильина вытащу. Как вы на это смотрите?
– Положительно. Только не нужно Косых объяснять ничего, я сам завтра с ним поговорю.
Не успел Турецкий повесить трубку, телефон зазвонил снова.
– Ты мне не хочешь объяснить, что
– Завтра, – пообещал Турецкий и дал отбой. А напрасно, телефон зазвонил опять.
– Снимаю шляпу! – Это уже был Грязнов. – С омоновцами это ты круто! Уважаю.
– Иди в задницу, Слава.
– Скромничаешь? Зря. Что теперь наш генеральный экс… то есть секс-прокурор скажет, а?
Турецкий швырнул трубку, так что аппарат, жалобно звякнув, треснул, но тут же самым невероятным образом затрезвонил вновь.
– Не ожидал, – грустно сказал экс-секс-прокурор. – От кого другого – я бы еще понял, но от вас не ожидал.
На дальнейшие звонки Турецкий отвечать не собирался, а телефон, разумеется, не умолкал. Он сходил на кухню, но вместо коньяка из холодильника достал с полки нож.
Ирина Генриховна закрыла аппарат грудью и сама взяла трубку:
– Соединяют с Хмуренко.
– С кем?!!!
– Александр Борисович? Ну как вам сюжет?
– Ах ты мудак! – Турецкий полоснул по проводу так, что посыпались искры. – Если хоть что-то в этом доме еще зазвонит, я буду стрелять!
Турецкий. 10 апреля. 10.00
В начале восьмого Турецкий, не заглянув домой, приехал из Садовников в Генпрокуратуру, заперся в кабинете в надежде поспать пару часов, но заснуть так и не смог. Около десяти ему надоело валяться, он встал и включил телевизор потише, чтобы не было слышно из-за двери – мало ли кого черт принесет, и в нетерпении стал ждать начала трансляции из Совета Федерации. Разговаривать ни с кем не хотелось. Ильина и Позняка он предупредил, чтобы стучали долго и настойчиво. Телефон бы отключить, подумал он, или шнур обрезать, как дома. Всех – на фиг! В этот момент телефон зазвонил.
– Чем занимаешься? – поинтересовался Меркулов.
С момента смерти Косых они не общались. Турецкий, чувствуя вину, понимал, что и это дело ему придется принимать к своему производству. Уж слишком тугим становился узел вокруг дела Замятина. Но сам инициировать разговор не решился бы, хотя мог еще с утра зайти к Меркулову. Тот уже с семи часов наверняка был на месте.
– Телевизор хотел посмотреть, – ответил он после долгой паузы.
– Поднимайся ко мне. Вместе посмотрим.
Это облегчало задачу. Вот и повод решить вопрос о Косых.
Когда Турецкий вошел в кабинет Меркулова, Замятин на экране поднялся на трибуну, разложил бумаги и с победным видом оглядел зал.
– На лицо посмотри, – сказал Меркулов, не отрывая взгляда от экрана, – что-то будет.
– Что? – живо спросил Турецкий, обрадовавшись, что начальство не завело с ходу разговора о гибели Косых. Может, вообще пропустит?
– Свидетель погиб, вот что.
– А ему, по-твоему, доложили? И он от этого довольный как слон?
– Доложили, – Меркулов уверенно кивнул, – скажи спасибо, если через два дня его частные охранники не откажутся от показаний и не заявят, что на них было оказано давление.
– Думаешь, Замятин с помощью Хмуренко… – Турецкий запнулся, не в силах доформулировать мысль – никак не мог решить, кто из них большая сволочь.
– Не думаю, – также уверенно покачал головой Меркулов, – ты посмотри на зал!
Камера прошлась по залу заседаний. Большая часть депутатов аплодировала Замятину как народному герою. Человек двадцать из полутора с лишним сотен демонстрировали по этому поводу свое явное неодобрение.
– Явный перевес на стороне органов прокуратуры, – прокомментировал Турецкий, – если ему сейчас доставить тех двух телок, он бы их трахнул на бис в прямом эфире.