Промежуточный человек
Шрифт:
Все его положение в жизни, вся значительность ничего, выходит, не значили. Ничего особенного он для этих людей из себя не представлял. А главным было то, что он сюда попал. Раз попал в баню, значит, свой. Не свой бы и не попал. Как попал, никто и знать не хотел, никого это не интересовало. Правда, держал себя Сватов неплохо, про непонятное не расспрашивал, воспринимал все как само собой разумеющееся. Может, это и определило хорошее к нему отношение? Держать себя с достоинством Виктор Аркадьевич умел. Правда, за столом принял лишнего, но и это не минус — не на работе ведь.
Впрочем, кое-что из нажитого пригодилось.
Уже по
— Вы в понедельник с утра едете в колхоз. Выписываете и оплачиваете, получаете все документы, а я вам за это время уже все завезу. По вашему списку. Вы в колхозе возьмете. А я у Кукевича.
— Два раза получается, что ли? — не понял Сватов.
— Зачем два раза? Мы берем у Кукевича пять тонн цемента по колхозной доверенности. Он и отгружает пять. А колхозу он отгружает остальные сорок. Но это потом, это вас уже не касается.
— А Кукевич согласится в понедельник?
— Кукевич согласится во вторник. Во вторник вы едете к своему другу в объединение стройматериалов.
— Это зачем?
— Вам же кирпич облицовочный нужен? Кукевичу тоже. Вам шесть тысяч штук, а ему девяносто четыре тысячи. Он за них потом что хочешь возьмет… — Петя помолчал. — И отдаст тоже… Знаете что, давайте поедем вместе. Там ведь еще два сборных дома.
Сватов посмотрел на него удивленно.
— А они зачем?
— Это не для Кукевича. Это для Петровича. Кукевич будет их только получать. И передаст Петровичу.
А об этом когда они переговорили? Что-то не было о домиках разговора…
— Петрович пока еще ничего не знает. Это ему мой сюрприз. Человек в председателях тридцать лет. Колхоз поднял, поселок отстроил, санаторий… А сам как жил в панельном доме, так и живет. Дети выросли, дочь замуж вышла. Мужик он или нет? Должен он, наконец, и свой дом построить? Или он должен строить только коммунизм?
Петя замолчал. И молчал долго.
— Один домик ему, а другой для Кукевича. Мы с ним еще раньше говорили. Он тоже мечтает поближе к земле перебраться. Ему давно надоело, понимаете, перекати-полем жить…
На прощанье Петя сказал:
— Я же говорил вам, тупиков не бывает, особенно когда человеку надо помочь.
Глава девятая
«С ВЫХОДОМ К ЧЕРНОМУ МОРЮ»
Время летит быстро, гонит его погожее, справное лето с дождливыми ночами и мокрым парным воздухом по утрам, когда ход календаря отмечается уверенной сменой природных фаз — от жадного до бесстыдства роста и набухания к безудержному созреванию, к сытой спелости.
Всякий раз по дороге к Ути Виктор Аркадьевич Сватов ощущал неумолимость перемен. Сначала проселок над речкой утонул в густой, а по обочинам высокой, чуть ли не в рост человека, ржи, потом как-то разом брызнули пронзительно синим васильки, а сама рожь налилась колосом, пожелтела, выцвела на солнце как буйная шевелюра, пока однажды не пополз по ней красный рокот комбайна, оставляя за собой словно выстриженный машинкой след.
Подъезжая к дому, Сватов радовался тому, как растет его детище: контуры строения проступали все явственнее, подтверждая грандиозность замысла, функциональную продуманность, точность и строгость архитектурной фантазии. Колесо строительных дел в усадьбе (теперь он именовал свои владения только так) с Петиной подачи раскрутилось резво и безудержно. Уже давно было все найдено, оплачено, выменяно, завезено и разгружено. Уже давно смотался водитель Саша в соседнюю республику за кирпичом и за сборными домиками.
Были в числе Петиных клиентов
Сватов однажды привел ко мне Петю. Тот, оказывается, читал мои очерки о сельском хозяйстве Грузии. И очень хотел со мной об этом поговорить. Меня, разумеется, это растрогало и удивило. Уж Петю увидеть в числе своих читателей и тем более почитателей я никак не ожидал. Потом все прояснилось. Из чтения он почерпнул нужную для себя информацию. И попросил меня черкнуть записку для водителя Саши моим героям и друзьям в Махарадзе. В том, что герои не могут не быть друзьями, Петя не сомневался: «Вы о них так художественно написали». Он посылал Сашу под Батуми за мандаринами; наряды у него были, но только на конец квартала, когда мандаринов везде будет навалом. А Пете мандарины нужны были в ноябре. «Саша все сделает, — говорил Петя, — и договорится с кем надо, и загрузится как положено, записочка ему нужна только для того, чтобы быстрее найти вход».
Записку черкнуть я согласился, но при условии: пусть Петя честно объяснит мне, зачем ему это нужно. Ну, нет мандаринов и нет, не будет так и не будет. Просьба-то его была личной, а дело как бы производственное.
— Во-первых, шесть «Алок» мандаринов по десять тонн в каждой — это сто двадцать тысяч в план. В ноябре мандарины оторвут с руками. Кому от этого плохо?
Плохо от этого не было никому, и мы перешли к «во-вторых».
— На каждые десять тонн положена почти тонна утряски, усушки, порчи. А у Саши продукт порчи не знает. Саша продукт отберет, погрузит аккуратно, как себе, и так же аккуратненько прикатит домой. Считать вы умеете?
Микрокалькулятор Пети, оказывается, умел не только умножать, но и делить. Он исправно показывал, кому сколько и за что положено.
Уговор дороже денег, записку Саше я написал. В обмен на полученную информацию и возможность удостовериться, что это за незаменимый человек. Вернувшись из рейса, Саша привез мне привет из Грузии в виде ящика мандаринов, честно сбереженных им в дороге, и письмо, отпечатанное на машинке.
«Евгений! — писал мой герой Роберт Табидзе, один из руководителей этого субтропического сельскохозяйственного района, на таком ломаном русском, что казалось, у пишущей машинки заплетались рычажки букв. — Где Вы находит такой замэчатэлный и талковы чэловэк, как Ваш Саша? Умнай и дэлавой, нам всэх пакарил. Таких мала. Но факт эст факт. За что хвала Вам и очэн спасиба. Нэ дай бог ище нэскалко раз нэ встретитса с ым. Что касаеца ваш запыск, что маглы — пастаралис, но всэ-таки они пока нэ очэн красива выглядит. Виноват солнца, который очен мала била в этам гаду. Все-таки подабрали как можна была. Пуст Ваш дэти эдят на здаровиэ».
Надежным человеком был Саша. На таких вот «исполнителях» и держался весь механизм. Потому-то, посоветовавшись, Петя и Саша решили, что Сватову за кирпичом и домиками ехать несолидно, а лучше отправиться Саше — опять же с рекомендательным письмом. Вернулся он, разумеется, на коне.
Далеко позади, как в прошлом веке, остался Олег Михайлович со своей конторой, вымпелами и планами проходки скважин, их промывки и обмывки.
Сватов тогда про него просто забыл и приехал в Уть лишь на третий день вместе с Сашей, на его машине, груженной прекрасным облицовочным кирпичом. Правда, не обернутым в бумажку, так как загружали машину прямо из печи.