Пропащие
Шрифт:
– Зайдём в другой раз, – сказал хозяйке Феликс. – Надеюсь на вашу сознательность: через два дня, если Эспе не вернётся, вы должны сообщить в участок. Задам вам заключительный вопрос: это вы закрывали комнату?
– Нет, я не трогала замок, – повела она плечами.
– Стало быть, его не увели насильно.
– Исключено! Я бы знала.
Затворив за собой тяжёлую входную дверь, Лобо прорычал:
– Два шарлатана. На свете не сыщешь более пропащих, чем шаман и гадалкин муж. Они отщепенцы
Феликс лукаво покосился на напарника.
– Было бы отлично. Первый допрос – и в яблочко. Готов встряхнуть ущелье?
Давать задний ход не хотелось. Но посылать в такое опасное место егерей, многие из которых ещё как следует не облетались, вообще смахивало на преступление. Лобо нехотя ответил:
– В участке мало народу. Боюсь, после поездки в резервацию дикарей будет ещё меньше.
– Вот именно. Сначала поработаем с другими предположениями, – заключил коронер.
У цоколей домов то и дело мелькали зелёные рубашки – егеря опрашивали тех, чьи окна выходили на площадь. Подозвав одного, Лобо поинтересовался, как идёт дознание, но ничего путного не услышал.
Феликс достал кисет и проговорил:
– Ожидаемо. Никто не хочет ввязываться в судебную тяжбу. Кроме того, учитывая статус Гиля Амьеро, Инкриз всё ещё на хорошем счету у горожан.
– Не у всех, господин коронер, – осторожно вставил младший егерь.
Щепотка табака зависла в воздухе. С неё не упало ни крупинки.
– В соседнем квартале, в бараке, – продолжил тот, – я слышал, как его назвали ублюдком. Женщина так и не открыла дверь, вламываться мы не уполномочены.
Коронер скривился. Плохая, хилая зацепка. Всё же он попросил:
– Проводишь к ней, сынок?
– Как прикажете. Боюсь, она и вам не откроет.
Феликс понимающе кивнул. Наконец аккуратно отправил табак в ноздрю, коротко вдохнул и прижал её тыльной стороной ладони, пробормотав:
– Может, хоть башка заработает.
Широкими шагами они с Лобо приблизились к бараку с торца и отпустили егеря. К нужной двери подошли, стараясь не мелькать в окнах и не топать.
Из-за косяка со ржавыми петлями просачивался крепкий запах кошачьей мочи. Коронер вздохнул, чуть нагнулся и стал царапать фанерную обивку над порогом. Для верности он тихо и виновато мяукнул.
– Вернулся… засранец… – послышалось басовитое ворчание.
Обитательница комнаты распахнула дверь и, увидев двоих мужчин в форме, поспешила её захлопнуть, но не тут-то было: Феликс крепко схватился за полотно.
– Мадам! – медоточиво обратился он. – На пару слов. Без вас нам, боюсь, не справиться.
– Я ничего не знаю! – крикнула она, нырнув в темноту прихожей. – Я не выхожу из дома!
Голос её звучал панически. Лобо подумал, что если не она лично зарезала
– Скажите только, чем вас обидел гадкий клоун Инкриз? – проникновенно попросил Феликс.
– Меня? Он человека убил!
– Откуда вы знаете?
– Весь город уже знает. Мне дворничиха рассказала. Он и её чуть не прирезал, еле ноги унесла!
– Да что вы говорите! Покушение на жизнь – не шутки. А где же нам найти госпожу дворничиху?
– За вашей спиной проволочный забор. Вон там, там. За ним будка.
– Премного благодарен! – Феликс приподнял шляпу и деликатно закрыл дверь.
Долго искать дворничиху не пришлось. Потревоженная голосами, она сама открыла калитку и заковыляла навстречу офицерам.
– Здравствуйте! Здрас-те! – улыбнулась она воспалёнными дёснами, в которых почти не осталось зубов.
Коронер начал очередную сцену спектакля:
– Мадам! Вас послало само небо!
– Я шла в участок, вот, собралась идти в участок, вот… рассказать всё как на духу! Всё как было! – зашамкала она.
– Участок пришёл к вам сам, – криво усмехнулся Лобо и взял под козырёк.
В адрес обеих горемык он проявил неожиданное для самого себя почтение. Обычно хватало тычка или лёгкой пощёчины для начала хорошей, правильной беседы, но Феликс заходил с тыла и зачем-то позволял каждой из них почувствовать себя в безопасности. Вежливость оказалась заразной.
– Вы, может, зайдёте? – она подняла подагрический палец в сторону своей будки.
– Нет, спасибо! – хором ответили офицеры.
– Я вот что хотела сказать… доложить…
Коронер устало покивал и переступил с ноги на ногу, приготовившись к длинной отповеди.
– Я ведь была артисткой, да. В самом Юстифи выступала, ещё при Самоуправлении. Ну и жила, да. Инкриз меня сразу в толпе подметил. Такое, знаете ли, не уходит. Талант не пропьёшь, да, – она хрипло захихикала и хотела коснуться Лобо, но тот отшатнулся. – И вот, значит, я совсем рядом стояла. За руку меня – хвать! И суёт мне этот… ну этот… Из цветов, на голову.
– Венок, что ли? – удивился Феликс.
– Венок! С бумажными розами и лилиями, и… Я ей помогала.
– Кому?
– Девушке. Нинель.
– Что ещё за Нинель?
– В сказке была Нинель.
– Вы помните сказку?
– С того момента, как венок мне дали.
Пошуршав в планшете, Феликс вынул чистый лист бумаги, записал на нём пару слов.
– Я была лесной нимфой. Вот, возьми этот эликсир, он любого лишит магических оков! – нараспев произнесла дворничиха.
– Для кого он предназначался?
– Для Нинель.
– Её заколдовали?
– Вроде бы нет… – сбилась дворничиха и замотала головой. – Не её… Или её…