Пропасть Искупления
Шрифт:
Однако на сей раз Бренниген доставил ее в совершенно иное место. Перед Антуанеттой был зал, такой огромный, что поначалу казалось, у него вовсе нет стен. Над головой раскинулось бесконечное небо роскошной синевы. Куда ни кинь взгляд, росли деревья, поднимаясь ввысь; их ветви сливались с небом в сине-зеленую бесконечность. Дул свежий, напоенный приятными запахами ветерок, с ветвей лились голоса разнообразной живности. Перед Антуанеттой замшелые деревянные ступеньки вели вниз, к ровному, как зеркало, ручью. Вода с журчанием низвергалась в небольшой пруд, черный как ночь, если
Завороженно глядя на деревья и пруд, Антуанетта вышла из лифта. Позади нее закрылась дверь. Ничего другого не оставалось, как сойти по ступенькам к берегу ручья, где трава радовала глаз всеми доступными воображению оттенками зеленого и желтого.
Антуанетта слышала об этом уголке. В частности, однажды про него упоминал сам капитан. Ручей внутри «Ностальгии по бесконечности». Когда-то этот отсек можно было найти на любой карте, но после того, как могучий корабль опустился на Арарат и почти все люди покинули его, путь к парку затерялся. Несколько раз его пытались найти, снаряжали целые экспедиции, но они не добились успеха.
Ручей был прекрасен. И как громаден окружающий его парк, а значит, как громадна сама «Ностальгия»! У капитана были все возможности надежно спрятать это место. Он с легкостью менял расположение коридоров и лифтовых шахт. Да и все это – зал, водопад и прочее – можно без труда переместить в другой отсек. Так попавшая в человека пуля может медленно, год за годом, передвигаться внутри его тела.
Антуанетта подумала, что капитан привел ее сюда на своих условиях и, быть может, больше никогда не позволит увидеть этот парк.
– Антуанетта…
Шипящий голос казался искусственным – подражание падающей в пруд воде.
– Да?
– Ты снова забыла кое-что.
О чем он, о фонаре? Конечно нет. Антуанетта улыбнулась: она вовсе не такая забывчивая, как может показаться.
Она надела защитные очки и увидела тот же водопад. Разве что цвета стали ярче. В воздухе порхали птицы – стремительные красные и желтые пятнышки на фоне синей бездны неба. Птицы! Как же это здорово – снова увидеть птиц, пусть и созданных ее умными очками.
Вдруг Антуанетта заметила, что в парке она находится не одна. На всех чурках вокруг стола сидели люди.
Необычные люди. Удивительные.
– Присоединяйтесь, – указал один из них на свободное место.
Ее пригласил сам Джон Бренниген; она узнала капитана почти мгновенно. И снова он предстал немного иным.
Антуанетта вспомнила, как он выглядел раньше. В обоих случаях, насколько она могла судить, стиль был марсианским. В первый раз на капитане был такой старый скафандр, что она все высматривала дверцу, куда нужно бросать уголь. Второй скафандр был не новейшего образца, но определенно на поколение моложе предшественника. И сам Джон Бренниген казался старше минимум на десяток лет. А тот, кого она видела перед собой сейчас, еще старше, зато и его скафандр явно новее на добрых полвека.
В сущности, это был не скафандр,
Капитан, казалось, не испытывал ни малейшего неудобства. Антуанетта видела перед собой человека из далекого прошлого, на удивление не похожего на тех двух Бреннигенов, с которыми она встречалась прежде.
Скафандр покрывал все, кроме головы. Капитан и впрямь сильно постарел, кожа так обтянула череп, что стали отчетливо видны все впадины. Антуанетта могла с легкостью различить под кожей каждый сосуд. Бренниген казался очень хрупким, словно мог сломаться от одного ее неосторожного движения.
Она села на предложенное место. Остальные присутствующие были облачены в такие же скафандры, с небольшим различием в деталях. Но помимо облачения, Антуанетта не усматривала сходства между ними. У некоторых недоставало значительных анатомических фрагментов. Их скафандры восполняли эту нехватку, размещая в пустотах сложную органомеханику с такими же, как у капитана, ярко-зелеными трубками. У женщины не хватало руки. На ее месте под оболочкой скафандра можно было различить стекловидную конечность с неясными очертаниями костей, нервов и мышечной ткани. У одного из мужчин не было лица, живая плоть льнула изнутри к прозрачной маске. Остальные на первый взгляд казались более или менее целыми, за исключением того человека, что с двумя головами: женская находилась почти на месте, а справа от нее, на плече, сидела голова молодого мужчины.
– Не обращай на них внимания, – сказал капитан.
Антуанетта вдруг поймала себя на том, что не может отвести взгляд от двухголового:
– Мне не…
Джон Бренниген улыбнулся:
– Это солдаты штурмовых войск Коалиции за невральную чистоту.
Антуанетте это ни о чем не говорило. Наверное, следовало лучше учить историю в юные годы.
– А вы? – спросила она.
– Я тоже был солдатом одно время. Когда это требовалось для достижения моих ближайших целей. Мы жили на Марсе и дрались с сочленителями, хотя не могу сказать, что мне это было по душе.
Антуанетта наклонилась вперед. По крайней мере, стол был вполне настоящим.
– Джон, нам нужно кое-что обсудить.
– Ох, не будь такой невыносимо деловитой. Мы с боевыми друзьями вспоминали тут веселые деньки.
– Но все эти люди мертвы. По самым грубым прикидкам, скончались триста – четыреста лет назад. Пожалуйста, вернитесь в настоящее. У нас неотложное дело.
Капитан подмигнул ей и кивнул на соседа:
– Видишь Коленкову? Ту, что с двумя головами?
– Ее трудно не заметить, – вздохнула Антуанетта.