Пропавшая без следа
Шрифт:
– Он ударять меня, – шептала женщина. – Он ударять меня и уже не первый раз. И… – Повисла пауза, а затем: – Детектив, я боюсь. Боюсь мужчину, который приходить ко мне с молотком. Но я боюсь и дома. Боюсь Хуана. Нечего сказать. Я боюсь, детектив. Пожалуйста, позвоните.
Миссис Вон не оставила номер, но Нельсен порылась в журнале звонков и нашла его. Она набрала номер мобильного миссис Вон. В трубке на мгновение повисла тишина, а затем раздался гудок. Она думала о страхе, который был ясно слышен в голосе женщины. Она сказала, что ее били, но кто? Джон Симмонс? Но это Нельсен уже и так знала. Или же ее
Гудки продолжались, но трубку никто не брал. Нельсен уже хотела позвонить на домашний, но неожиданно мысленно услышала голос Моргана, которому непременно пожалуется мистер Вон, если его разбудят посреди ночи. «Сначала мы позволяем этому психу расколошматить его дом, а затем ты думаешь, что можешь будить его. Неужели в вашей крохотной головенке совсем не осталось мозгов? Утром, Нельсен, почему, черт вас дери, вы не позвонили утром? Это время, когда люди встают. И разговаривать с ними надо при свете дня».
И Нельсен решила отложить звонок до раннего утра.
Через пятнадцать минут Нельсен подъехала к своему дому. У нее слипались глаза. Она постоянно зевала. Кейт подумала, что, возможно, сегодня сразу уснет и не будет, как обычно, часами смотреть в потолок. В кои-то веки она радовалась возможности завалиться в постель.
Она вышла из машины и заперла дверцу. Подошла к дому. Достала ключ из кармана. Попыталась вставить в дверной замок.
И не смогла. Нельсен замерла на месте, когда поняла, что замка нет на месте, кто-то высверлил его из двери.
Сон как рукой сняло, и Нельсен торопливо вытащила из сумки свернутую полицейскую дубинку. Быстро расправила ее. Слегка толкнула дверь пальцами. Дверь медленно приоткрылась.
В доме было темно. Скудный свет от уличных фонарей, проникавший в дом из-за двери, освещал коридор. Она шагнула вперед. Сердце бешено колотилось, дыхание стало прерывистым. Нельсен не знала, чего ожидать, не знала, включать ли ей свет.
Она заглянула в кухню. Никого.
Нельсен двинулась дальше по коридору. Вот поворот налево. Дверь в гостиную оказалась закрыта. А она никогда ее не закрывала.
Кейт проглотила подступивший к горлу ком, собираясь с духом. Одной рукой подняла дубинку, а другой медленно начала опускать дверную ручку. Она совсем чуть-чуть приоткрыла дверь и, просунув руку внутрь, нащупала выключатель на стене около двери. И принялась мысленно считать от трех до одного.
Три. Два. Один.
Она резко включила свет и, толкнув дверь плечом и бедром, стремительно ворвалась в комнату. Ее лицо исказила гримаса боли. И она закричала, увидев, что ее ждало в комнате, когда ее глаза привыкли к свету.
Мобильный телефон остался лежать на обеденном столе. В нем был установлен беззвучный режим. Она не услышала бы звонка.
Те слова. Он прослушал запись.
Мистер Вон сидел на кровати, держа в руках раскрытую газету. Его жена принимала душ. Ванная наполнилась паром, и, выйдя из душевой кабины, она насухо вытерла полотенцем зеркало. Приложила
Она не отличалась привлекательностью, о чем регулярно слышала от мужа, но по-прежнему с особой тщательностью каждый день наносила на лицо увлажняющий крем и крем для век.
Почистив зубы, она вышла из ванной, выключив свет. Зашла в спальню и увидела мужа. Она замерла от удивления, не ожидав застать его здесь.
Нельсен схватила мобильный и крепко сжала его в ладони, хотя рука у нее немилосердно дрожала. Набрала 999. Она назвала себя и попросила о помощи, когда ее соединили с центром обработки вызовов. Попросила, чтобы немедленно выслали ей полицейских на подмогу.
Прямо перед ней на диване сидел Марк Сэмпсон. Его глаза были открыты. Его руки раскинулись в разные стороны от тела, словно он все еще пытался опереться о подлокотники дивана. Его ноги упирались в пол, а голова запрокинулась на спинку дивана.
Ему перерезали горло. Нельсен видела зияющую рану. Его черная тенниска пропиталась кровью. Ее черные брызги попали на брюки и кроссовки. Нельсен присмотрелась внимательнее. И увидела широкие раны на его бедрах. Кровь глубоко впиталась в светлую обивку дивана. Тело окружали лужи крови. И стены тоже были забрызганы кровью.
Нельсен отвернулась. Хуже и быть не могло.
– Решила освежиться? – спросил он, поглядывая на нее поверх газеты, слегка загнув ее пальцем.
Она кивнула, не осмеливаясь говорить, когда он был в таком настроении.
– Стой там, – приказал он, кивнув ей в сторону кровати, и уронил газету на пол. Она сделала, как он сказал.
Те слова.
– Почему ты бросила меня? – спросил он.
Она сделала шаг назад. Только не это, подумала она. Опять все сначала. А она думала, что все наконец закончилось.
– Почему? – медленно произнес он.
– Хуан, я не хотеть говорить об этом. Ты знаешь, прошлое есть прошлое.
– Прошлое есть прошлое, – повторил он, передразнивая ее акцент. – Знаешь, я пытался создать с тобой нормальную семью, но ты все испортила, ты трахалась с Робертом Чаном. Ты отняла у меня нормальную жизнь.
Она не понимала его.
Она бросила его семь лет назад. До того момента они прожили вместе целых тринадцать лет. Тринадцать лет, которые он почему-то считал нормальными. Сначала его мать, потом полное одиночество, затем жена. В тот день, когда она ушла, его жизнь навсегда перестала быть нормальной.
Одиннадцать месяцев спустя она вернулась, осознав свою ошибку. И сказала тогда, что по-настоящему любила Хуана Вона, а не Роберта Чана, что она не такой уж и плохой человек, а всему виной – порыв минутной страсти. Он не мог больше отгонять эти навязчивые мысли, бороться с желанием причинить ответную боль, не мог больше вести себя как нормальный человек. Он принял ее обратно, но уже тогда знал, что теперь уже никогда не будет прежним и всего лишь вопрос времени, когда начнет воплощать свои планы в жизнь. Со стороны все могло бы показаться вполне обычным, но в действительности все будет обстоять совсем не так. Ему просто требовалось время.