Пропавшая невеста 2
Шрифт:
Там свобода.
Так странно было осознавать, что всего за пару дней Вейсмор потерял свою привлекательность и стал казаться чужим. Нет, Доминика по-прежнему приходила в восторг от суровой красоты природы и улыбалась людям, идущим навстречу, но сам замок теперь угнетал. Едва переступая через порог, она превращалась в маленького встревоженного ежа, и бегом неслась к себе в комнату, моля богов только об одном. Не столкнуться с другой Высшей.
Видеть ее не могла! Это кукольное личико
К счастью, все это время ей удавалось избегать встреч. Тиана все чаще пропадала в своей комнате, спускаясь вниз для приема пищи и лишь изредка выходя на прогулку во двор. И почему-то рядом с ней вечно сновала Берта. Доминика уже не единожды наблюдала из своего окна как невеста кхассера неспешно вышагивает по двору, а в паре шагов позади семенит Берта, угодливо отзываясь на каждый жест. То воды принесёт, то рыжую дворовую собачку Пенку отгонит, громко ругаясь и размахивая руками.
Налаживать контакты с жителями Вейсмора Тиана не спешила, держалась обособленно и, как казалось Нике, заносчиво. Может ревность в ней играла или желание очернить соперницу, но везде мерещился подвох.
Чтобы сократить возможность столкновения, Доминика перестала показываться во дворе. Дни напролет пропадала в лазарете, распорядившись чтобы ей, как и остальным лекарям приносили туда еду, а свободное время уходила за крепостные стены, то в деревню где жителям помогала, то в лес, который манил осенним убранством и щедрыми дарами.
Так и спасалась, с каждым днем все больше задумываясь о том, а что дальше? Прятаться все время не выйдет, а жить тенью она не умела и не хотела.
— Ника! — Серхан появился внезапно.
Вот она одна в пустой палате лазарета, а вот он уже рядом, и светлый взгляд пылает решимостью.
— Что случилось?
— Одна из прачек опрокинула на себя чан с кипящим щелоком.
— Ох, — Доминика прижала ладонь к щеке, а потом метнулась к полке, где стояли лечебные зелья, — бедняга.
— Не доведут ее. Кричит, и кожа лохмотьями сползает.
— Не надо никуда вести! — уже выскакивая из комнаты, крикнула она, — я сама приду.
О том, где находится пострадавшая стало ясно еще до того, как Ника добралась до крыла прислуги. Полные страха и боли крики стояли на ползамка.
— Умру я, — стонала пухлая Яра, разметавшись по лавке, — умираю.
— Тише, потерпи!
Вокруг нее метались другие служанки, больше мешая, чем помогая.
— А ну разошлись, — гаркнула на них Дарина, — мельтешите, как мошкара ща болотом. Марш по своим делам.
— Но как же… — запротестовали встревоженные работницы.
— Нечем заняться? Так я мигом вам дел надаю — до ночи не разогнетесь.
Угроза подействовала и девушки поспешно разбрелись по служебным помещениям.
— Ты, — Дарина указала на Берту,
— Почему я…
— Рот закрыла и подошла, — припечатала Дарина.
— Это противно, — Берта брезгливо сморщила нос, глядя как кожа вздувается кровавыми пузырями, лопается, и сочится сукровицей.
— То же мне фифа. Противно ей.
— У меня другие дела вообще-то
— Пока кзассер или его наместник не отдадут специального распоряжения, твои дела это те, которые я тебе дам.
Спорить с Дариной — себе дороже, поэтому Берта угрюмо насупилась и, не скрывая неприязни, смотрела на пострадавшую. Неумех всяких понабирают, а ей потом возись с ними!
К этому моменту Доминика добралась до них. Выскочила из-за угла, всклокоченная, запыхавшаяся. Только на миг позволила себе остановиться, чтобы перевести дыхание и бросилась к Яре, которая от боли уже провалилась в беспамятство.
— Доминика! — Дарина умоляюще протянула руки, — как хорошо, что пришла. У нас тут…
— Вижу, — Ника на ходу закатала рукава, — воду, уксус. Срочно!
— Что стоишь, как растяпа? — шикнула на Берту, — слышишь, что госпожа сказала!
— Да какая она гос…
— Я высеку тебя, если не пошевелишься, — Дарина даже слушать не стала ее причитания, только грозно кулак под нос сунула, — пошла.
Берта сердито развернулась, трак что юбки вокруг ног взметнулись, и побежала за водой.
— Мы обмыли ее.
— Мало и одежду снять надо.
— Приварилась местами. Страшно трогать.
— Надо! Иначе сколько бы ни лечила, разъест заново, — Ника начала расстёгивать пуговки на лифе. Пальцы жгло и щипало, приходилось саму себя подлечивать, а заодно и Дарине, стягивающей обувь, помогать.
— Не снимем. Нож давай.
Доминика распорола платье от груди до края подола, следом разрезала нижнюю сорочку, и только после этого им удалось полностью раздеть Яру.
— Где вода?!
— Берта! — взревела Дарина, — шевели своей тощей задницей, лентяйка.
— Да иду я, иду, — пыхтела та, волоча два ведра воды и бутылку с уксусом под подмышкой, — фу, она голая!
Ника выхватила у нее одно ведро, плеснула туда немного уксуса и содержимое лечебной склянки, и окатила Яру с ног до головы. На ранах зашипело и запенилось, и Яра сквозь беспамятство глухо стонала.
Ника подождала минуту и окатила чистой водой, смывая гашеный щелок. И только после этого приложила обе руки к чистому месту на боку, ухватила мерцающие нити и рванула что есть мочи, вытаскивая прачку из подступающей темноты.
Сердце, которое уже хотело сдаться, сократилось и принялось разгонять кровь по телу. Раны затягивались на глазах, кожа теряла бардовый окрас и восстанавливалась, и даже прокушенные до крови губы и те стали мягкими и гладкими.
— Все, — Ника отняла от нее руки.