Пропавшая невеста. Том 2
Шрифт:
Яра распласталась на лавке. Ее рука безвольно свешивалась, а дыхание было глубоким и размеренным. Спала.
– Сегодня ее лучше не будить. Пусть отдохнет.
– Конечно, пусть спит, – Дарина бережно укрывала чистой простыней свою мокрую, но живую подчиненную. – Бедная девочка.
– С ней все хорошо будет, – Ника стерла рукавом пот со лба и облизнула пересохшие губы.
Дарина тут же распорядилась:
– Берта, принеси госпоже воды.
– Перебьется, – фыркнула служанка.
– Нет ну надо же, мерзавка какая! – всплеснула
– Пфф, тоже мне подруга. Дурочка какая-то, которая под ноги смотреть не умеет! А лечить дураков да убогих как раз ее обязанности, – пренебрежительно кивнула на целительницу.
Доминика развернулась к ней лицом.
– Что глаза выпучила? – нагло ухмыльнулась Берта. – Я, между прочим, личная служанка невесты кхассера, а не какая-то приблудная лаами. Так что знай свое место, выскочка. Сама себе воды принесешь.
– Берта… – Дарина в ярости попыталась ухватить ее за косу, но нахалка проворно отскочила в сторону, смерила обескураженную Доминику полным превосходства взглядом и убежала. – Ника, не обращай внимания! Дура она. Злая и завистливая. Вот и городит что попало. Забудь.
Доминика проглотила горький ком, рассеяно кивнула.
– Я пойду… Серхан ждет, – слова едва получались.
А горькая обида и разочарование разъедали изнутри не хуже щелока.
Глава 3
Куда податься одинокой девушке в чужой стране?
Эта мысль все чаще крутилась в голове. Проклевывалась, стоило только Нике на рассвете открыть глаза, и свербела до самого заката, когда усталая целительница без задних ног падала на кровать.
Единственным спасением, не дававшим окончательно сникнуть, была работа.
Доминика лечила всех и от всего. Без разбора расплескивала свой дар направо и налево. И чем больше тратила, тем сильнее он становился. В Вейсморе столько больных не было, сколько она могла вылечить, поэтому досталось и виртам, и дворовой шавке Пенке, и даже дикой медведице, которую завалило рухнувшей сосной.
Не позволяя себе останавливаться, Ника работала, работала, работала, выматывала себя физически, чтобы ночью не смотреть в потолок, по которому плыли размытые тени, и не доводить себя бесконечными раздумьями.
Теперь в замке было тяжело дышать. Она даже подумывала перебраться обратно в сторожку к старой Нарве, но эта мысль навевала дикое уныние.
Хотелось здесь, с ним, как прежде.
Увы…
Пара дней, о которых говорил кхассер, растянулись почти на неделю.
Он вернулся в Вейсмор рано утром, когда густой осенний туман еще не рассеялся и плотным ковром укрывал серую дорогу к замку. И пусть днем еще было почти по-летнему тепло, ночами в воздухе уже кружили первые отголоски холодов, отзывающихся привычным смятением в душе.
Скоро зима. За замок кхассер не волновался – андракийцы стойкие и привычные к суровой жизни, и его люди не исключение.
Его самого снова ждал военный лагерь у подножья Драконьих Гор, снова переходы в Милрадию и злые Сеп-Хатти. На долгих четыре месяца придется покинуть Вейсмор и вернуться только с наступлением весны. И снова не хотелось уходить, оставлять родные места без присмотра, но долг перед Андракисом сильнее личных привязанностей и желаний. В этом году особенно.
Визиты к друзьям не дали никакой ясности. Никто не знал, почему Тхе’Маэс объявил ранний сбор, ходили только слухи о том, что на границе с Милрадией что-то изменилось. Что? Почему? Неизвестно. Оставалось лишь строить догадки, которые вряд ли имели что-то общее с действительностью.
Если не считать стражников у ворот, то первой, кого он увидел, въехав во двор, была Доминика.
Не замечая его, она возилась с колченогой пегой виртой. Толку от зверюги не было никакого – своенравная, упрямая, иногда откровенно злая. Она задевала других вирт, не упускала шанса прихватить за руку зазевавшегося смотрителя. Но и избавиться от нее рука не поднималась, потому что спасла она двух солдат на горном перевале – предупредила о скрытом под снегом разломе, а сама провалилась. В тех пор и хромала, и злилась на всех подряд. По законам Андракиса, жизнь ее неприкосновенна, и хозяин должен заботиться о ней до скончания ее дней.
– Ах ты, зараза бестолковая, – шипела Доминика, вытягивая из зубастой пасти свою изжеванную косу, – я же для тебя стараюсь! Стой спокойно!
Куда там! Вирта вставала на дыбы и, наполовину сменив свою форму, пыталась хлестнуть упрямую целительницу длинным, как плеть, хвостом.
– Я все равно до тебя доберусь! – В своем желании исцелить Доминика была беспощадна. – Хочешь не хочешь, а вылечу. Поняла?
– Стоять! – жестко припечатал кхассер.
Вирта тут же остановилась как вкопанная. Ника тоже. Замерла каменным изваянием и даже вздохнуть боялась.
– Что стоишь? Хватай, пока присмирела.
Сообразив, что приказ относился не к ней, Доминика рванула вперед, повисла на шее вирты. Под пристальным взглядом кхассера та окончательно притихла и не брыкалась, когда Ника стала бесцеремонно ее осматривать, но ушами все же нервно пряла.
– Стоять, – повторил Брейр, наблюдая, как хрупкие девичьи руки уверенно прощупывают неправильно сросшуюся ногу.
В душе что-то кольнуло. Что-то острое, тягучее, полное смятения. Кольнуло и разошлось по венам пряной волной.