Пропавшее приданое
Шрифт:
И вновь Саймон бросил взгляд на Графа.
— Ты пропустил эту часть истории, Саймон, — сказал Граф. — Лучше расскажи мистеру Меламеду все, что тебе известно.
— Потому-то я и знаю, что украли именно деньги, мистер Меламед. Когда мужчина с мальчиком шли по улице, из шкатулки, которую нес мужчина, выпала монета. Мальчик нагнулся, хотел подобрать ее, но монета укатилась далеко. Он хотел ее поискать, но мужчина сказал, дескать, не стоит, и они пошли дальше. Но я-то знал, куда она закатилась, и, прежде чем пойти за ними, подобрал монету. Но это не я украл ее, мистер Меламед. И я бы отдал ее мистеру Лиону,
Мальчик опять посмотрел на Графа. Тот вынул из кармана гинею и показал ее мистеру Меламеду:
— Я взял эту монету как предварительную плату за стол и кров. У меня доброе сердце, сквайр, но, в отличие от некоторых, я не в том положении, чтобы заниматься благотворительностью.
Мистер Меламед молчал, пытаясь понять, насколько правдивы показания Саймона. Он верил, что одинокий ребенок, ища утешения, мог отправиться к дому, где когда-то был счастлив. Но странно то, что Саймон решил прогуляться в Корнхилл, и еще страннее то, что он оказался на этой улочке в ту самую минуту, когда воры выходили из лавки.
— Ты разглядел лицо мужчины или мальчика?
— Нет, сэр. Было темно, луна не светила.
— И однако же гинею ты увидел.
— Свет праведных весело горит, — сказал Граф.
— Светильник же нечестивых угасает, — ответил мистер Меламед, завершая стих. — Я тоже могу цитировать Притчи Соломоновы. Но это не объясняет, как Саймон мог увидеть монету.
— Не увидеть, сквайр, а услышать, — уточнил Велик’он. — Он слышал, как монета звякнула о землю. Если бы в ваших карманах было так же пусто, как у Саймона, вы бы тоже научились различать звон каждой упавшей монетки.
— Итак, он слышал, как гинея упала на землю, — подытожил мистер Меламед. — Но, кроме того, Саймон, ты слышал, как мужчина говорил с мальчиком. Что ты можешь сказать о его речи? Как тебе кажется, это был джентльмен или…
— Ой, мистер Меламед, это уж точно был джентльмен, вроде вас и мистера Лиона.
— Почему ты так уверен в этом?
— Потому что он и мальчик говорили на иностранном языке.
— На каком же?
— Не знаю, сэр. Знаю только, что на иностранном. Не на английском и не на еврейском.
Мистер Меламед привез Саймона в приют и вернулся домой, к тихой трапезе в маленькой гостиной — он не любил обедать один в просторной, торжественной столовой. Хорошо, что он сумел забрать мальчика от Графа и его свиты. И, к счастью, мистер Мюллер поверил мистеру Меламеду, когда тот объяснил, что в исчезновении Саймона со склада не было ничего подозрительного, ребенок просто-напросто заблудился.
Да, директор приюта поверил его рассказу. Но может ли он сам верить рассказу мальчика? Ему очень хотелось, чтобы история Саймона оказалась правдой. Мистер Меламед понимал, что ребенок, у которого не осталось на свете ни одной родной души, мог сбежать от испуга, даже будучи ни в чем не повинным. Случись так, что ищейки с Боу-стрит взялись бы расследовать это преступление и узнали, что в нем замешан мальчик, они схватили бы его, не разбираясь, виновен ли он, — особенно если бы нашли у него ключ от лавки и гинею.
Но если Саймон невиновен, почему он сохранил ключ? И если он сбежал к Графу из страха, то почему Граф не избавился от ключа? Если же Граф использовал ребенка как вора и был намерен продолжать обворовывать мистера
Быть может, ребенок в своей невинности надеялся, что ключ послужит подтверждением его рассказа? Или это Граф Грэйвел-лейнский вновь хочет посмеяться над ним?
— У вас будут еще распоряжения, сэр? — в комнату вошел дворецкий и принялся убирать со стола. Мистер Меламед очень устал после этого поистине изнурительного дня; ему хотелось сказать слугам, что можно закрывать двери на ночь. Но он знал, что в эту минуту мистер Лион в тревоге ждет от него известий.
— Пожалуйста, распорядитесь, чтобы через полчаса прислали карету.
— Да, сэр.
Дворецкий вышел, унося посуду, а мистер Меламед еще некоторое время сидел за столом, допивая кофе. Темная капля упала на его жилет, и он вытащил носовой платок, чтобы промокнуть пятно. Раздался негромкий звон — что-то выпало из платка на пол.
Разгадка не замедлила явиться — то была пуговица, и притом необычная: с выгравированной эмблемой, возможно, гербом некоего знатного рода. Он предположил, что пуговица могла оторваться от сюртука слуги — на одежде графских и герцогских слуг нередко значился герб их знатных хозяев. Что до того, кто завернул ее в платок, — на этот счет у него не было сомнений. Он помнил, каким театральным жестом Граф Грэйвел-лейнский засунул платок в карман его плаща, когда они стояли на крыше. Но зачем?
Не пытается ли Граф снова повести его по ложному пути? Едва ли он хочет помочь мистеру Меламеду, ведь они вовсе не друзья. Возможно, пуговицу подбросили, чтобы сбить его со следа, отвлечь его на день-другой, а тем временем Граф успеет избавиться от денег.
Однако была и другая вероятность, хотя и небольшая: Граф искренне желает спасти Саймона от виселицы. Но как пуговица может помочь мальчику? И если от нее и впрямь что-то зависит, почему же сам мальчик не упомянул о ней? И почему Граф решил передать ему улику столь секретным путем?
Ответ на последний вопрос не заставил себя долго ждать. Если Саймон нашел вещь, доказывающую, что к ограблению причастен некий дворянин, она бы не спасла ребенка. Ни один английский судья не поверил бы подобной истории. Все сочли бы, что Саймон украл пуговицу или нашел ее в канаве. Кто станет жалеть уличного оборванца, посмевшего обвинять своих благодетелей? Однако если улику обнаружит состоятельный джентльмен, всеми уважаемый член общины… тогда это будет уже не столь неравный бой.
Он с неохотой признал: какую бы игру ни вел Граф, он — Эзра Меламед — уже вовлечен в нее. Нетрудно выяснить, принадлежит ли находка кому-либо из прислуги лорда Гренвилла — для этого нужно лишь нанести визит пуговичному мастеру, чей оттиск значится на обратной стороне пуговицы. Он займется этим завтра. Сегодня же его ждут другие дела: хоть он и надеялся, что мистер Лион держится стойко, но сердце подсказывало ему, что тот нуждается в словах ободрения. Поэтому мистер Меламед завернул пуговицу в платок, положил его в ящик стола и пошел за шляпой.