Пропавшее приданое
Шрифт:
Вернувшись с тарелкой холодного мяса, хозяин кофейни сообщил мистеру Меламеду нужные сведения, добавив, однако:
— Надеюсь, ваш интерес к мистеру Оппенгейму никак не связан с тем делом?
— Я тоже надеюсь, что мои подозрения не оправдаются, — ответил тот. — Но упоминал ли он, зачем приехал в Лондон?
— Насколько я помню, нет.
— Он разговаривал хоть о чем-нибудь?
— Да, он спросил, что нового в общине. Миссис Бэр рассказала ему, что ваша дочь уехала в Америку и что дочь Сэмюэла обручилась с сыном Голдсмитов. Миссис Бэр спускалась сюда на несколько
— Несомненно, это великая загадка для всех нас. Но скажите, был ли он в радостном расположении духа или, быть может, встревожен чем-либо?
— Кажется, он выглядел вполне веселым. Но, по правде сказать, я был занят другими делами. Тряпка упала в печь, и все заведение чуть не сгорело дотла. Миссис Бэр и я побежали наверх тушить огонь. Когда я спустился обратно в зал, его уже не было. Думаю, он устал ждать, вернулся к себе и пообедал там. А сейчас, с вашего позволения, я вернусь к другим посетителям.
— Последний вопрос, Эшер. Вы помните, в котором часу спустились сюда?
— В половине седьмого. Я слышал бой часов.
Мистер Бэр удалился, а мистер Меламед сосредоточился на обеде. Он не мог долго оставаться в кофейне — предстояло еще нанести несколько визитов. И все же он просидел некоторое время, размышляя над одной загадкой: как раз около половины седьмого мистер Оппенгейм столкнулся с мистером Лионом на углу Свитингс-элли. Если мистер Оппенгейм был голоден, почему он не вернулся в кофейню с мистером Лионом или, если уж на то пошло, не предложил пообедать в каком-то другом месте? И если он располагал достаточным временем, чтобы поговорить с мистером и миссис Бэр, то почему же ему было некогда говорить с мистером Лионом — гораздо более близким его другом, чем Бэры? А более всего мистера Меламеда занимал вопрос: что привело молодого человека в Лондон?
— Мистер Оппенгейм? Сожалею, мистер Меламед, но он уже уехал.
— Надеюсь, не дурные вести стали причиной его отъезда? Насколько я понимаю, он прибыл в Лондон лишь вчера.
Миссис Леви — вдова, владелица почтенного пансионата на Кинг-стрит, возле Большой синагоги, — ничего не сказала. Мистер Меламед не мог не признать, что ее молчание достойно восхищения. Многие хозяйки с радостью ухватились бы за любой повод посплетничать о жильцах, посудачить об их поведении.
— Нельзя ли посмотреть комнату, где он останавливался? У меня на примете есть человек, которому, возможно, понадобится жилье на несколько недель.
В сущности, он не лгал. У него на примете было много людей, нуждавшихся в чистой удобной комнате. Миссис Леви, знавшая о связях мистера Меламеда с синагогой, не заподозрила в его вопросе никаких скрытых причин и провела гостя по лестнице.
— Окна выходят во двор, поэтому здесь не очень светло, — объяснила она, пока гость поспешно оглядывал помещение. — Зато уютно и чисто.
Все верно: комната была темноватой, но опрятной. К его разочарованию,
— Вы выдаете каждому жильцу ключ от входной двери, то есть они могут входить и выходить, когда им вздумается, и нет нужды будить вас или слуг?
— Все мои жильцы — добропорядочные джентльмены, мистер Меламед. Они могут получить ключ, если пожелают. Но мой пансионат — не постоялый двор для тех, кто проводит вечера за выпивкой и картами, а потом вваливается в комнату среди ночи, грохоча на весь дом… если вы это имели в виду.
— Благодарю вас, что успокоили меня. Я так и предполагал, что все ваши жильцы — такие же достойные люди, как мистер Оппенгейм, и мне жаль, что мы с ним не встретились. Если бы я раньше узнал, что он в городе, то зашел бы вчера вечером. Впрочем, вероятно, я все равно бы разминулся с ним, если вечером его здесь не было. Полагаю, он ужинал с друзьями.
Миссис Леви позволила ему полагать все, что угодно, поскольку в ответ она произнесла лишь:
— Если вы уже посмотрели комнату, мистер Меламед, мне пора возвращаться к работе.
— Прошу прощения, миссис Леви, я не хотел вас беспокоить.
— Вы вовсе не побеспокоили меня. И если тот джентльмен, о котором вы говорили, нуждается в хорошей тихой комнате, — продолжала леди, спускаясь с мистером Меламедом по лестнице, — то лучше, чем эта, ему не найти.
Он мысленно согласился с ней. Пансионат был самым укромным местом, какое только можно себе представить, — а значит, идеальным жильем для тех, кто хочет спрятаться.
Глава 9
Если мистеру Лиону хотелось верить, что виновник — не Джейкоб Оппенгейм, то у мистера Меламеда были свои чаяния. Направляясь к следующей остановке своего пути, общинному приюту — это было маленькое здание на Литл-Дьюкс-плейс, неподалеку от пансионата миссис Леви и Большой синагоги, вмещавшее в себя не более дюжины мальчиков и столько же девочек, — он горячо надеялся найти там разумное объяснение тому, что мальчик-посыльный исчез из лавки. Например, ребенок мог заболеть. Мистеру Меламеду очень не хотелось, чтобы вором оказался Саймон; он сам дивился своему волнению.
Внезапно он понял, что уже не относится к этой краже как к занятной головоломке, которую приятно разгадывать за чашкой кофе или за сытным обедом. Предложив помощь в поимке вора, он, сам того не осознавая, взял на себя великую ответственность. Поэтому его так растревожила маленькая драма, что разворачивалась на его глазах. На карту поставлено будущее самых настоящих живых людей, размышлял мистер Меламед, стоя в передней в ожидании директора приюта. Если он укажет на невиновного — скажем, на сироту, — то может исковеркать всю жизнь ребенка. И он вознес беззвучную молитву Отцу всех сирот и вдов, прося, чтобы расследование вело его по верному пути, чтобы он стал орудием добра, а не зла.