Пропавший линкор
Шрифт:
— Если задержишь меня, то владыка Кутху сдерет кожу с твоего жирного тела, — сказал ему Кизн.
— Сильно сказано, — ответил евнух, плюнув ему под ноги и взглянул на двух охранников, бездельничавших у дверей.
— Такие уж времена, — в тон ему заявил Кизн. — Мое сообщение касается жреца в синей одежде, которого привели во дворец.
— Его сразу провели к владыке Кутху, — сказал евнух.
— Тогда проведите и меня к владыке Кутху, — распорядился Кизн.
— С луком за плечами и кинжалом за поясом? — оскорбленно возопил евнух. — Откуда вы взялись, если не знаете, что никакому вооруженному человеку
— Но у тебя же нож в рукаве, — заметил Кизн.
— Я… Откуда вы узнали? — пораженно спросил евнух; он-то думал, что нож хорошо спрятан. — И что из того? Я управляющий дворцом. А вы — безымянный пришелец из ночи.
Люди сновали через главные двери в обе стороны. Разговаривая с Кизном, евнух отчаянно пытался проверять остальных, он запыхался и, похоже, начал терять терпение.
— Убирайтесь, пока я не велел проткнуть вас копьем! — завопил он наконец.
По сигналу евнуха, один из бездельничавших охранников шагнул вперед и взял наизготовку копье. Выражение его лица показывало, что он с наслаждением проткнет кишки злоумышленнику. Извивающийся на копье человек добавил бы еще ужаса к прочим кошмарам этой ночи, и так уже перенасытившейся ими. Но охране все было мало.
Кизн отступил, оставив разочарованными охранников. Евнух занялся проверкой громадной корзины, которую несла толстая женщина, пытавшаяся покинуть дворец. Кизн воспользовался этим и нырнул в сад.
Пройдя вдоль здания, он обнаружил, что находится у женского крыла, где Кутху держал своих любовниц, которых сторожили многочисленные евнухи. Кизн знал, что лучше не стоит и пробовать пройти во дворец с этой стороны. Любого злоумышленника-мужчину сперва проткнули бы копьями, затем, если он все еще был быжив, кастрировали, и только потом, возможно, спросили бы, что ему нужно.
Кизн вернулся к тропинке, по которой пришел к дворцу, а затем прошел на кухню. Сюда приводили и резали волов. Здесь он увидел ряд окровавленных крюков, все здесь пахло кровью, грязью и страхом. Миновав живодерню, Кизн прошел в громадное помещение, где пахло жареным мясом. Худощавый повар следил за двумя рабами, прикованными цепями к механическому устройству, вращавшему вертел, где целиком жарился громадный бык. Широкие спины рабов были испещрены кровавыми полосами. Если рабы трудились слишком медленно, повар туг же использовал кнут, если они вращали вертел слишком быстро, то опять-таки получали удары кнута. На их спинах была написана полная покорность. До рабов тоже дошли слухи. Если начнется землетрясение и рухнет дворец, то их похоронит в кучах щебня. Только таким образом они будут свободны от однообразного механического труда — вращения вертела.
Худощавый повар не обратил внимания на Кизна. Вероятно, этот охотник пришел, чтобы заключить договор с шеф-поваром о поставке оленины. В любом случае через ворота его пропустили охранники, так что поварам не было дела до его присутствия во дворце.
Кизн поднялся по задней винтовой лестнице, которая привела его на крышу. Здесь Кутху частенько отдыхал прохладными вечерами, развлекаясь с женщинами. Повсюду были разбросаны коврики и мягкие подушки.
Но сегодня вечером здесь никого не было. Сейчас на уме у Кутху были не женщины, а нечто совсем иное.
Посреди
Внизу, в тронном зале, находился сам Кутху. Там были также Ди-ур, капитан охраны и четверо его людей. Ди-ура держали двое, а Кутху ходил взад-вперед перед жрецом и говорил голосом, таким же горячим, как луч тегнара.
— Или ты скажешь мне, где спрятал Камень Артены, или здесь же, немедленно, прямо на моих глазах, с тебя живого сдерут кожу!
Кизну, глядящему вниз, было трудно оценить реакцию Ди-ура в ответ на эту угрозу, но ему показалось, что жрец еще сильнее выпрямился и еще выше задрал подбородок.
— И что потом, Кутху? — спросил Ди-ур.
— А потом, если останешься в живых, тебе зальют в уши расплавленный свинец! — объявил Кутху.
— А потом? — продолжал Ди-ур.
— Потом тебе вырвут язык!
— А потом? — снова спросил Ди-ур.
— Потом ты будешь мертв! — закричал Кутху.
— А потом? — тем же спокойным голосом задал очередной вопрос Ди-ур.
Горбоносый замолчал. Должно быть, до него дошло некое смутное значение этого повторяющегося вопроса.
— А потом, будучи по другую сторону смерти, я стану преследовать тебя, куда бы ты ни пытался сбежать по течению времени, — спокойно сказал Ди-ур. — Я обращу в ничто и тебя, и твое дело.
Кутху отступил на шаг.
— Как ты узнал, что я делаю? — спросил он.
— Я знаю многое. Я член великого братства. Наша обязанность — знать о таких делах. Я также знаю, что ты не можешь перелететь через пропасть времени без зеленого камня, который хочешь получить от меня. Этот камень — ключ к тому, что ты считаешь своей тайной магией, — ответил Ди-ур.
— Этими словами ты подписал свою смерть, — рявкнул Кутху.
— Если мне вырвут язык, то я не смогут сообщить тебе, где спрятал зеленый камень, — пожал плечами Ди-ур.
— Еще задолго до смерти ты прокричишь, где спрятал его, — прошипел Кутху.
На крыше Кизн сорвал со спины охотничий лук. Он стремительно наложил стрелу и натянул тетиву. Стрела в горло Кутху! Это было единственной его мыслью.
Но, натянув тетиву, он почувствовал, как что-то жжет спину. В долю секунды он вспомнил о том, о чем просто не думал, — о башне, ввинчивавшейся в ночное небо. Кто-то с башни увидел его на крыше. И использовал тегнар.
Луч тегнара был настроен на слабую мощность, чтобы не разнести весь дворец. Почувствовав боль в спине, Кизн невольно выпустил стрелу и даже не посмотрел, куда она попала. Из тронного зала донесся крик, говоривший о том, что через несколько секунд на крыше появится охрана.
Кизн понял, что если немедленно что-нибудь не предпримет, то охрана увидит горящего заживо человека.
Боль в спине нарастала, увеличиваясь с каждым ударом сердца. Кизн рванулся вперед, пытаясь уйти из-под прямого луча. На крыше начался ветер. Коврики и подушки взлетели в воздух. По лестнице, ведущей на крышу, с криками бежали охранники. Кизн побежал к дальнему краю. Если он спрыгнет с крыши, то окажется вне поля действия луча. Высота была около сорока футов. Он бросился на живот, сполз с крыши на стену, затем разжал захват и полетел вниз.