Пропажа осла
Шрифт:
– Ну да, конечно. Я ведь не говорю, чтобы представителя не было. И представитель должен быть и свидетели. Как же можно совершать сийгу без представителя и без свидетелей?
Худаяр-бек поник головой, подумал и тихо сказал:
– Да, верно!
– А где же твои свидетели и представитель?
– спросил кази.
– Пока что нет ни представителя, ни свидетелей. Посмотрим, как все это устроится. Кази был немало удивлен.
– Так как же? У тебя нет ни представителя, ни свидетелей. Как же я могу совершить сийгу?
– Да, кази-ага, верно, совершенно верно.
– Клянусь аллахом, я ничего не могу понять из твоих слов. Если ты пришел
Услышав эти слова, Худаяр-бек снова задумался, потом посмотрел на дверь и, приблизив лицо к кази, сказал ему доверительно:
– Кази-ага, правду сказать, есть одна помеха. От аллаха не скрыто и от тебя нечего скрывать...
– Ну, ну, говори, послушаем. Конечно, от меня скрывать незачем.
В это время открылась дверь и вошел слуга, неся на подносе два стакана чаю. Он поставил чай перед кази и Худаяр-беком. Кази сделал ему знак, чтобы тот вышел из комнаты. Когда слуга удалился, Худаяр-бек начал рассказывать тихим голосом:
– Кази-ага, я вам скажу всю правду. В нашем селе есть одна вдова. Я давно задумал жениться на ней браком сийга, но она не соглашается. Не знаю, стращают ее, что ли. Не пойду, говорит, и конец. Вот я и пришел к вам рассказать об этом и попросить у вас совета. Быть может, вы поможете чем-нибудь.
В этот момент в дверь просунулась голова маленькой девочки, которая открывала ворота Худаяр-беку.
– Мама здесь?
– спросила она.
Кази прикрикнул на нее, и она мигом скрылась за дверью. Слуга принес и поставил перед кази кальян. Он хотел было задержаться в комнате, но кази опять знаком отослал его.
– Итак, что же ты хочешь?
– спросил кази, закуривая кальян.
– Кази-ага, как хочешь поступи, но устрой мне это. Кази громко забулькал кальяном и, замотав головой, сказал с усмешкой:
– Значит, если ты принес мне каких-нибудь два фунтика сахару, я должен насильно бросить женщину в твои объятия? Убирайся отсюда, наглец!
В ответ на эти слова кази Худаяр-бек приподнялся и, подняв правую руку с оттопыренным указательным пальцем, сказал:
– Слышишь, кази-ага? Клянусь аллахом, который создал нас, если ты устроишь мне это дело, я не откажусь голову сложить за тебя!
– Твоя голова, братец, мне не нужна. Пусть сохранит ее аллах. Мне вот что надо, вот!..
При этих словах кази поднял руку от пола на высоту большой сахарной головки и, внимательно глядя на Худаяр-бека, подержал ее в таком положении до тех пор, пока Худаяр-бек не выразил согласия.
– И не думай, кази-ага, - сказал Худаяр-бек.
– Я не из тех людей, которые бросают слова на ветер. Зачем мужчина носит папаху? Затем, чтобы его называли мужчиной. Если человек тут скажет одно, а выйдя за дверь, скажет другое, его нельзя назвать мужчиной. Ты хочешь получить одну головку сахару, я принесу тебе одиннадцать. Или денег у меня нет? Слава аллаху, у меня их достаточно, чтобы не краснеть перед такими господами, как ты. Ничуть не сомневайся. Худаяр-бек умолк.
– Да не заставит тебя аллах краснеть перед кем-нибудь!
– начал кази.
– Я по лицу вижу человека. Я человек пожилой. Мне ведь лет восемьдесят, а то и больше, да и опыта я набрался немало. Взглянув на человека, я сразу угадываю, что он из себя представляет. Как
– Пожалуйста, кази-ага! С готовностью! Непременно, - заговорил Худаяр-бек.
– Что еще прикажешь? Все исполню, только как ты мое дело устроишь?
Кази, опустив голову, стал глубокомысленно перебирать четки. Затем со словами "о аллах" встал и, порывшись в нише с книгами, выбрал одну из них в черном переплете. Сел на место, нацепив очки и, открыв книгу, стал читать, беззвучно шевеля губами. Так прошло минут десять. Наконец, положив указательный палец левой руки на одну из страниц, кази повернул лицо к Худаяр-беку:
– Знаешь ли, бек, задача весьма трудная. Такие случаи встречаются очень редко. Потому и читаю в книге, чтобы выяснить, как велит шариат поступать в таких случаях.
Сказав это, кази снова углубился в чтение, наконец радостно закрыл книгу и положил ее перед собой.
– С помощью аллаха я разрешу эту задачу, обязательно разрешу, очень даже легко разрешу. Итак, скажи, бек, когда принесешь сахар и чай?
– Хоть сейчас, кази-ага, хочешь, сию минуту схожу принесу. Что мне стоит?
– Вот и хорошо, мой милый. Пойдешь принесешь сахар и чай. Затем приведешь сюда трех-четырех крестьян из вашего села; только надо, чтобы все они были твоими друзьями. Один из них придет и скажет мне, что он сын той женщины и что она, то есть его мать, согласна выйти за тебя замуж и уполномочила его сказать это. Остальные крестьяне подтвердят. Вот и все. Тогда я прочту молитву о сийге, и дело будет сделано.
– Кази-ага, это же совсем легко! Что там три-четыре крестьянина, я могу пригнать из нашего села хоть сотню. Спрашивай, что тебе угодно, и они скажут то, что надо. Кто посмеет ослушаться меня?
С этими словами Худаяр-бек встал.
– Пойду-ка поищу, кто из односельчан сейчас тут в городе. Когда Худаяр-бек уже собирался уйти, кази вернул его обратно.
– Погоди-ка, бек, - сказал он.
– У меня два наказа тебе. Во-первых, покупая чай и сахар, ты, конечно, заплатишь за это деньги. Не так ли? Эти деньги, надо полагать, ты не в поле нашел, а заработал в поте лица своего. Раз так, то по крайней мере отдай их за хороший товар. Времена теперь не те, всяк норовит надуть. Карапет-ага получил недавно хороший сахар, его называют сахар Бродского. Постарайся купить этот сахар. А что касается чая, то ты и сам сведущ, сумеешь купить.
– Слушаюсь, - сказал Худаяр-бек и хотел уже выйти, как. кази снова остановил его.
– Милый мой, я же сказал тебе, что у меня два наказа. Об одном я уже сказал, теперь выслушай и другой, тогда можешь идти.
– Приказывай, кази-ага.
– Второй мой наказ состоит в том, чтобы все это до нашей смерти осталось между нами.
– Что ты, кази-ага? Ребенок я, что ли? Не считай меня за такого простофилю.
– Выслушай, дай договорить. Итак, значит, это дело должно остаться в секрете...