Пропажа осла

Мамедгулузаде Джалил

– Бисмиллах, Худаяр-бек! Придвинься, ближе. Правда, мясо немного пригорело, но уж такое, видно, твое счастье, ха-ха-ха!

Подсев ближе, Худаяр-бек протянул руку к миске. Съев несколько кусочков, он сказал:

– Клянусь аллахом, дядя Кербалай-Джафар, ты несправедлив. Да кто скажет, что это мясо пригорело? Ей-богу, вовсе не пригорело. Какой бозбаш может быть лучше этого?

Худаяр-бек лгал. Прежде всего он был очень голоден, а голодному и пригоревшее мясо может показаться вкусным. Кроме того, он ел городской бозбаш, а между городским

и деревенским бозбашем большая разница. Городской бозбаш, даже с пригоревшим мясом, вкуснее, чем самый лучший деревенский.

Итак, Худаяр-бек и Кербалай-Джафар занялись едой. Постояв немного около них, мальчик ушел. Худаяр-бек сидел, вытянув левую ногу вперед и подняв колено правой ноги, так что. правая ступня его лежала на скатерти. А Кербалай-Джафар сидел на коленях, всем корпусом навалившись на еду и чуть не касаясь носом миски.

Когда с ужином было покончено, Кербалай-Джафар убрал скатерть и отставил в сторону посуду. Они вытерли руки и сели на свои прежние места. Худаяр-бек крякнул, достал трубку и, покурив немного, протянул ее Кербалай-Джафару.

– Дядя Кербалай-Джафар, - сказал он при этом, - мне нужны деньги, семь рублей. Как хочешь, но ты должен достать мне эту сумму.

– Клянусь пророком, - тотчас же ответил Кербалай-Джафар, - у меня таких денег нет. Если б были, я бы для тебя не пожалел.

– Если у тебя нет, найди у другого. Словом, ничего знать не желаю, где хочешь, достань.

– Ты правильно говоришь, - сказал Кербалай-Джафар, немного подумав, - но время сейчас не такое. Где теперь найдешь доброго человека, чтобы помог, поддержал ближнего. К кому бы ты ни пошел и ни сказал, что нужно семь рублей, тотчас же ответит: принеси-ка мне залог в семнадцать рублей...

– Это ничего, - прервал его Худаяр-бек, - ты только найди мне человека, который даст мне семь рублей, я ему оставлю залог. Что еще можешь сказать?

– А что ты имеешь при себе, чтобы отдать в залог?
– спросил Кербалай-Джафар, немного подумав.

– Это тебя не касается. Ты мне найди деньги, тогда увидишь, какой залог я оставлю.

– Как же можно, чтобы я не знал, какую вещь ты хочешь оставить в залог. А если взаимодавец не примет твоего залога?

Худаяр-бек в раздумье начал снова набивать трубку.

– Дядя Кербалай-Джафар!
– сказал он немного погодя.
– У кого хочешь займи для меня семь рублей, а осел пусть будет залогом. Когда я принесу деньги, тогда и осла возьму.

– Ха-ха-ха!
– громко рассмеялся Кербалай-Джафар.- Ха-ха-ха! Да ты же шутник, Худаяр-бек! Ха-ха-ха! Ну и рассмешил ты меня.

– Чего же ты смеешься, братец? Какой дьявол тут шутит с тобой?

– Ха-ха-ха! Да ведь осел-то не твой, как же ты можешь оставить его в залог? Ты-то, конечно, можешь оставить, но завтра же утром придет хозяин и уведет своего осла. Ха-ха-ха!..

– Да ты погоди, чего разошелся? Лучше выслушай. Клянусь аллахом, я не шучу. Ну, скажи, на каком основании хозяин может требовать у тебя осла? При ком этот хозяин поручил

тебе его? Допустим, что он придет и скажет: дескать, осел мой здесь, отдай моего осла. А ты спросишь: при ком ты приводил осла в мой караван-сарай? Или, положим, спросит тебя: куда девался осел? Ты ему скажешь: кто приводил осла, тот и увел его. А уж там я как-нибудь сам отвечу хозяину осла. При чем тут ты?

Сказав все это, Худаяр-бек протянул трубку Кербалай-Джафару. Тот взял ее и начал курить.

Долго они судили, рядили и наконец пришли к соглашению, что Кербалай-Джафар даст Худаяр-беку семь рублей, а тот оставит ему осла в полное его распоряжение. Захочет - продаст или спрячет где-нибудь, словом, сделает с ослом все, что ему угодно. Худаяр-бек вернется в селение и скажет, что осла украли из караван-сарая. Если дядя Мамед-Гасан начнет спорить и скандалить, Худаяр-бек поклянется ему, что подал жалобу мировому судье и требует осла у содержателя караван-сарая. Если же дядя Мамед-Гасан придет в город и начнет расспрашивать Кербалай-Джафара, тот побожится, что действительно осел похищен, и, что Худаяр-бек в этом не виновен.

Когда порешили на этом, Кербалай-Джафар вышел из комнаты и, вернувшись через некоторое время, сел на свое место, достал из бокового кармана одну пятерку и две рублевки и положил их перед Худаяр-беком. Тот взял деньги, спрятал их в карман и, немного приподнявшись, протянул Кербалай-Джафару руку.

– Дай руку!

Кербалай-Джафар подал ему руку.

– Дядя Кербалай-Джафар! Да сохранит аллах твоего сына, да продлит аллах твою жизнь! Дай бог тебе выгоду в этой сделке.

Сытый и довольный, с семью рублями в кармане, Худаяр-бек спокойно заснул. Его сон никогда еще, наверное, не был так сладок.

На свете иногда, пожалуй, даже довольно часто, бывают удивительные случаи. Например, сейчас, когда Худаяр-бек, растянувшись здесь, спит крепким сном, в селении Данабаш в трех домах царит траур. И всему виной Худаяр-бек.

Нет, в самом деле презабавное происшествие, замечательное происшествие! Оно замечательно тем, что вызывает смех, и на душе становится легко. И то, к чему рассказы, наводящие грусть и тоску?

Итак, сейчас, даже сию минуту, в селении Данабаш в трех домах безысходное горе. Один из этих домов принадлежит, как не трудно догадаться, дяде Мамед-Гасану, другой - дом самого Худаяр-бека, а третий - дом Зейнаб, вдовы, на которой Худаяр-бек задумал жениться.

Пока Худаяр-бек спит в городе, мы перенесемся в селение Данабаш, начнем с траура в доме Зейнаб и дойдем до дома Мамед-Гасана.

Зейнаб - смуглая, полная женщина лет сорока-сорока двух. Муж ее Кербалай-Гейдар умер два года назад, оставив сына Велигулу, семнадцати лет, и двух дочерей - Физзу, семи лет, и Зибу - четырех.

Ах, Зейнаб, Зейнаб! Где прежняя Зейнаб? Кто видел ее два года назад, теперь ее не узнает. Зейнаб надо было видеть при жизни мужа, при Кербалай-Гейдаре. По красоте она была первой во всем селении Данабаш.