Пророчество для Зэ
Шрифт:
За столом собрались все, кто был в доме. Прислугу посадили вместе с гостями. Управляющий, Зэ, Родион Маркович и Саша сели с одной стороны стола. Напротив разместились Полина, кухарка с дочкой Александрой и полноватая рыжая девица, единственная из всех женщин, одетая в вечернее платье.
Управляющий лично распоряжался за ужином, блюда подавали младший грум Александрино и долговязая Старая Дева в мятой вязаной юбке. На кофте у неё поблескивала брошь в виде русалки с одним зеленым камешком на месте глаза. Кофта была нелепого темно-оранжевого цвета и совсем не подходила к вязаной юбке.
Зэ обратил внимание,
Полина через стол сообщила Зэ, что управляющий отругал её за брошенную машину, и просила, когда они поедут назад, захватить её и канистру с бензином, чтобы доставить транспортное средство в усадьбу. Зэ предложил съездить сразу после ужина, но Полина отмахнулась: дорога безлюдная, с машиной ничего не случится, а на рынок ехать только в следующий четверг.
Правила приличия соблюдались недолго. Когда по бокалам был разлит второй кувшин вина, рыжая девица, которая, как оказалась, и была Масюся, заверещала:
– Что же Вы не веселы, головы повесили? Кавалеры, расскажите что-нибудь этакое!
Родион Маркович вскинул голову, поправил непослушную прядь волос и голосом профессионального лектора начал:
– Хочу поведать Вам историю моего головокружительного карьерного взлета.
Взгляды всех присутствующих устремились на оратора, даже Старая Дева передумала относить поднос на кухню и встала за стулом кухарки. Великий Магистр продолжал:
– Закончив школу милиции, я получил распределение в районный отдел, где, видя отметки моего диплома, мне сразу доверили ответственную работу. Среди следователей существует мнение, что те, кому доверяют раскрытие убийств, находятся на вершине профессиональной пирамиды. Все дела по «висякам» (это нераскрытые преступления) перенесли в мой кабинет, и я приступил к работе.
Первое, что я сделал, наладил работу с вещественными доказательствами. Раньше многие из очевидных улик игнорировались и терялись. Я начал собирать всё, что могло иметь отношение к криминальному деянию, а после внесения в опись складывать в шкаф, который стоял за моим креслом. Я посетил все места совершения преступлений, заново собрал доказательную базу, оприходовал и разместил в шкафу. Причем моим нововведением, так сказать, моим «ноу-хау», было расширение территории, где происходил поиск улик, с нескольких метров до нескольких километров. Все, что в радиусе двух километров, мне казалось подозрительным, всё попадало в опись. Многие из моих коллег, дилетанты и недалекие шерлоки холмсы, удивлялись и спрашивали меня, зачем я приобщил к делу такую-то или такуюто улику. По их мнению, эти предметы не могли иметь отношения к преступлению, хотя и были обнаружены на месте события, то есть в радиусе двух километров от тела.
– Могли бы Вы привести пример? Такая захватывающая история, я на месте не могу усидеть! – певучим голосом перервала монолог Масюся.
– Например, на месте преступления я нашел журнал с картинками легкомысленного содержания. Мои сотоварищи по отделу говорят, что журнал не имеет отношения к преступлению, так как это июльский номер журнала, а преступление произошло в мае. А я говорю: «Вы не правы. Преступник всегда возвращается на место преступления.
–Что?! – этот возглас одновременно был издан с разных концов стола.
Родион Маркович значительно поднял палец кверху:
– В заключении экспертов написано, что все найденные отпечатки пальцев и слюны принадлежат сотрудникам моего отдела. Ни одного не опознанного отпечатка.
– Как?! – сидящие за столом выдохнули одновременно.
– Это значит, – продолжал испытывать на прочность дедуктивный метод Родион Маркович, – что, во-первых, убийца, вернувшись в июле на место преступления, был в перчатках. А во-вторых, убийцей была женщина, так как только женщина, рассматривая подобные картинки, может справиться со своей слюной.
– Потрясающе! – воскликнула Масюся. – Что же было дальше?
– Дальше, – Великий Магистр немного смутился, – когда шкаф не вмещал всех собранных мною улик, я обратился к руководству с просьбой выделить мне новый шкаф, но в моей просьбе было отказано. Тогда я, все, что находил, принялся складировать сверху шкафа. Кабинет был с высокими потолками, улик поместилось много. Пока…
– Что пока? – на этот раз не выдержала кухарка.
Родион Маркович выдержал эффектную паузу. Внимание к нему за столом было обострено до предела.
– Пока … пока шкаф под тяжестью собранных мной доказательств не рухнул, засыпав меня инвентарными номерами согласно описи, так как в момент катастрофы я находился в кресле и в послеобеденной дреме обдумывал новые планы борьбы с преступностью. Особенно болезненные ощущения я получил от кусков рельс и бетонных бордюров. При разрушении шкафа мне в руки упало вещественное доказательство: номер триста пятьдесят четыре…
– Журнал с картинками? – Александрино не упустил из рассказа Родиона Марковича ни одной подробности.
– Нет. Сборник статей по международным отношениям. В этот миг я понял, что это знак. Знак судьбы. После увольнения из органов пошел работать в систему Министерства иностранных дел, где люди с криминологическими знаниями востребованы как никогда.
– Потрясающе, – всплеснула руками Масюся.
– А что же с убийствами? Они были раскрыты? – Полина вступила в разговор.
– Вряд ли, – важно ответил Родион Маркович. – При падении все улики перемешались. А кроме меня никто не мог разобраться в системе описей доказательств.
Все разом заговорили, делясь впечатлениями от услышанной истории. Саша громко произнес тост за своего лучшего друга, лучшего в мире сыщика Родиона Марковича. Полина, не отрывая нежного взгляда от герояследователя, с сожалением сказала: «Жалко, у нас нет никакого убийства, Родион Маркович бы его быстро раскрыл».
Ее услышал старший грум, который с известной долей возмущения процедил сквозь сжатые зубы: «У нас с девятнадцатого века никого не убивали».
Полина, добавив игривости в голосе, ответила: «Родион Маркович и старое преступление раскрыть может, и из девятнадцатого века».