Пророчество королевы Севера
Шрифт:
— На севере маленькая девочка может гулять спокойно. Северные люди уважают женщин. Но стоит тебе выйти из Сумеречного Леса, попадешь в руки солдатам Валласа или крестьянам, надругаются над тобой, — он разговаривал, словно сам с собой.
— Что же мне делать? — прошептала она, трогательно прижимая к груди руки.
— Не знаю.
Шаман пошарил рукой на полке над лежанкой и достал свои колдовские орудия. Щелкнул пальцами, зашептал что-то непонятное... Над черепом горного козла потянулся дымок и пополз к девушке. Солнце заглянуло в приоткрытую
— От немилого бежишь, — шаман не спрашивал, а утверждал.
— Да, — пискнула девочка.
— Правильно. Не суженый он тебе, — Кхах вглядывался в пустоту. — Великая честь ждет тебя, тебя... и меня.
Дым протянулся и пропал. Ничто не нарушало потрескивания поленьев и звука бурлящей воды в котелке. Ворон в клетке не шевелился.
— Не могу тебя силой держать, но если хочешь остаться — оставайся, хозяйство вести будешь. Научу тебя кое-чему... Не трону, не бойся, нельзя мне...
— Хочу, — испуганно кивнула головой гостья. — Ты шаман?
— Да. Как тебя звать-то?
— Кари... А тебя?
— Называй меня Кхах — имя для людей, людское... Давай, Кари, смастерим тебе лежанку. Негоже нам одной пользоваться...
Ворон снова каркнул. Девушка перевела на него взгляд:
— А птица у тебя волшебная?
— Почему ты так решила?
— Смотрит она на меня... как человек.
— Да. Волшебная, — кивнул шаман.
Глава девятая
КАВАДА СОВЕРШАЕТ УБИЙСТВО
Тарис безжалостно погнал коня, не обращая внимания на вопли и причитания Верона у него за спиной. Граф поменял ему лошадь, вместо спокойной и медленной кобылы дал высокого серого жеребца с почти черными ногами. Министр боялся скорости. Его попутчик не оборачивался, и мало-помалу взывающий к нему бедолага приспособился и к езде галопом. Однако, миновав холм, Бен развернул коня и спешился.
— Мы что, не спешим? — спросил Верон, чувствуя, что у него уже болят колени.
— Спешим... Только путь мы продолжим завтра утром — вместе, я имею в виду. Сегодня я вас оставлю.
Министр искал в суровых серых глазах причину столь непонятного решения, но взгляд собеседника ничего не выражал.
— Тарис, мы едем в Сияр?
— Да.
— Так почему вы меня оставляете?
— Мне надо присмотреть кое за чем сегодня вечером...
Наконец Верон начал что-то понимать. Или ему показалось, что он понимает?..
— Извините, если вмешиваюсь не в свое дело... Но вам не боязно оставлять Каваду одну?
— Я не оставил ее одну, — глаза графа странно блеснули. — С ней двое сопровождающих и один слуга.
— Я очень извиняюсь за мою назойливость, — министр растерянно заморгал глазами, — но
Тарис наклонил голову к плечу, и Верон подумал, что он похож на орла.
— Вы мне однажды сказали, что не принимаете меня за идиота... Или вы поменяли мнение?
— Мой друг, я вас совершенно не понимаю... Мне всегда кажется, что рядом с вами я стремительно глупею.
— Хорошо, поясню, — смилостивился Бен. — Если вы не считаете, что я стал идиотом, как, по-вашему, я могу не замечать этих грязных взглядов, обращенных на мою женщину?
— Вы думаете, что второй солдат ее сумеет защитить? Да и мальчик ничего не сможет поделать против взрослого мужчины...
— Верон, вы когда-нибудь видели, как обучают лошадей или собак?
— Честно говоря, воспитание животных находится за пределами сферы моих интересов.
— Хорошо. У вас были дети?
— К сожалению, нет...
— О, боги, вы меня утомляете! Как вы считаете, если ходить за маленьким ребенком и не давать ему шага ступить, он когда-нибудь научится что-то делать самостоятельно?
Министр вздохнул, и внимательно наблюдающий его Тарис заметил облегчение в глазах собеседника.
— Но вы ведь не можете оставить ребенка в комнате, где горит очаг с открытой печной заслонкой!
— Верон, не принимайте все буквально. Кавада не ребенок. К вашему сведению, она может обращаться с холодным оружием лучше вас. Она уже обжигалась. Пусть научится закрывать печную заслонку самостоятельно. Разумеется, я прослежу за этим.
— Но ведь вы со мной! Как вы можете быть уверены в том, что там сейчас происходит?
— Могу. Эти солдаты не любят друг друга. Более того, они враги и не смогут договориться. Если бы они были достаточно умны для этого, я бы ее с ними не оставил. И с ней все-таки мальчик. Поверьте мне, вы его недооцениваете. До наступления темноты можете быть спокойны.
— А... с наступлением темноты?
— Я буду поблизости... Но знаете, что беспокоит меня?
— Нет...
— Ваше поведение, — и, поскольку Верон молчал, граф продолжал: — Вы настолько влюблены в астролога, что осмелились выразить заботу о ней передо мной?
— Я... я подумал, что мы друзья — все трое... — глаза министра забегали.
— Вы знаете старинную мудрость, что можно быть либо умным, либо влюбленным? Так вот, в разговоре с Кавадой или о Каваде вы теряете весь свой ум. И вашу осторожность, что меня начинает пугать. Мы, кажется, едем знакомиться с вашей невестой?
— Тарис, — Верон поднял на него блестящие глаза. — Я не хочу скрывать, что мне нравится Кавада. Вы прекрасно понимаете, что она не может не нравиться. На днях вы обозначились, что в скором времени объявите свое настоящее имя и будете искать руки одной из дочерей шаха Дра-вийского царства. Если есть возможность, что вы оставите нашего астролога одну, пожалуйста, скажите мне сейчас.