Пророчество королевы Севера
Шрифт:
— Я вас успокою, ваши женщины молчали как рыбы. Хотя... Кавада запугана до смерти.
— Я ее не пугал.
— Какое искусство — получать что хочешь без насилия, не правда ли? Лорд Даневан над ней издевался, и она его ненавидела. Вы не насильник, но она делает все, что вы хотите.
— Так кто вам сказал?
— Я сам видел.
— Вы за мной шпионили?
— Вовсе нет. Я шпионил за королевой.
— Лично?
— Да, за королевой — лично. Я не доверяю людям, видите ли... При этом ваша игра безупречна. Вы ухитрились остаться невинным в
— Весь план переворота до последней детали был разработан тем, кто выдает себя за колдуна. Ему нужен был кто-то в армии, кто бы пошел за ним. В гарнизоне Вандервилля были две значимые фигуры: я и Даневан. Мне повезло показаться более нейтральным, скажем так. Поэтому Эрланд — заметьте, вовсе не Кавада! — выбрал меня. В противном случае на арене цирка с кинжалами в глазах остался лежать Та-рис Бен, а лорд Даневан поддержал бы заговор.
— Какое искусство — казаться нейтральным, будучи любовником королевы.
— У меня много способностей, о которых мало кто догадывается.
— Даже Кавада?
— А при чем здесь она?
— Видите ли, астролог сейчас лицо, приближенное к Эрланду. Должен вам заметить, кстати, что вы плохо за ней следите.
— То есть?
— Кавада стала ученицей колдуна и его помощницей.
— Да, именно это спасло жизнь нам обоим. И после этого вы говорите, что я за ней плохо слежу?
— Браво,граф!
— Вот видите, а вы принимали меня за идиота...
— Но все знают, что она вас не любит.
— Она меня уважает. И делает то, что я хочу — без насилия с моей стороны. Меня это устраивает... на сегодняшний день.
— Да... и плачет ночами по темным углам замка.
— Вы сами видели? — Тарис резко дернул поводом.
— Да. Она явно несчастна и чувствует себя пленницей.
Поскольку граф умолк, Верон продолжал:
— И она ниже вас по рождению.
— Вы, наверное, забыли, что мне был дарован титул за отличие в боях. Я выходец из простых горожан. Моя сила и воинское умение дали мне то, что я имею сейчас.
— И ваша слава умелого любовника...
Тарис спешился и придержал лошадь министра, чтобы тот тоже мог с нее слезть. Они уже миновали последний дом со стороны города. Оба оглянулись: на дороге ни впереди, ни сзади не было ни души.
— А что, у меня она есть? Слава умелого любовника?
— Да. Я знаю, что даже королева предлагала вам стать ее мужем.
— Вы что, стояли за дверью и во время этого предложения? — голос графа нисколько не изменился, когда он это произнес.
Не изменилась и интонация ответившего Верона:
— Да, я стоял за дверью.
— Если вы действительно это слышали, тогда должны знать, что она мне предлагала стать королем не только из-за моего умения заниматься любовью.
— Я это тоже знаю...
Они беседовали, как будто речь шла об обыденных, ничего не значащих вещах — не меняя интонации, не повышая тона...
— Кто еще знает?
—
— Полноте... Если вы стояли за дверью, то кто-то мог быть у окна, под кроватью, прятаться в шкафах. Уши есть повсюду...
— Вот именно... Поэтому я доверяю обычно только моим собственным ушам. И тогда я проверил все: окна, шкафы, и даже залез под кровать, — дабы быть уверенным, что только мои уши это слышали... кроме ваших, разумеется.
— Вы меня очередной раз убеждаете в истине, что если не нужно, чтобы кто-то о чем-то знал, надо просто никому не говорить — ни одному человеку...
— Вы правы, граф. После этого разговора я и сделал вывод, что вы живете для себя. Ведь будучи любовником королевы, можно получать все необходимое и даже больше просто потому, что однажды ночью вы можете не прийти... А быть королем сплошная головная боль: нужно заниматься страной, политикой, экономикой; вечная угроза быть отравленным, свергнутым. Постоянное спальное место, опять же...
У графа Бена какие обязанности? Иногда заниматься любовью с обожающей вас правительницей и периодически возглавлять военные кампании. Вам же нравится спать с женщинами и руководить людьми? Как и фехтовать, бороться... Это положение не слишком высоко и не слишком низко — оно оптимально. Вы хорошо едите, спите на лучших в государстве простынях с кем хотите и сильно не утруждаетесь. Тарис Бен благополучно пережил один переворот, так же благополучно пережил и второй. Вам ничего не грозит: объединять страну отправляется никому не интересный чужеземный правитель и бывший драаг, а начальник гарнизона остается в столице, на которую пока никто не напал.
— Поясните вашу последнюю фразу, пожалуйста.
Они уже почти подошли к маяку. Верон остановил своего попутчика:
— Давайте сейчас осмотрим маяк в молчании, вдруг там кто-то спрятался, а на обратном пути продолжим наш разговор...
Маяк являл собой жалкое зрелище, хотя издали казался еще крепким: порос травой между каменной кладкой, покрылся водорослями и ракушками. Внутри же одному из них пришлось зажать нос от ужасного смрада. На каменном полу лежал труп — пожилой человек в темно-красном камзоле раскинул руки. Вернее, то, что от него осталось. На голове сохранились лишь длинные седые волосы, лицо представляло практически оголенный череп. Пальцы рук были изъедены до кости, штаны в области гениталий разорваны.
— Крысы, — сказал наклонившийся над ним Тарис. — Здесь хорошо поработали крысы. Я его знаю.
— Я тоже его знаю, — отозвался закрывший нос платком Верон. — Начальник порта... Вы можете сказать, как он умер?
— Похоже, его закололи кинжалом, — граф внимательно разглядывал труп. — Совсем маленькая дырочка... Но сказать что-то трудно, слишком уж он изъеден крысами.
Верон оглянулся вокруг, по-прежнему прижимая платок к лицу, и прошептал:
— Меч Эрланда...
— Идите отсюда, — Бен вытащил клинок из ножен и оглянулся: совершенно пустое помещение, винтовая лестница вела наверх.