Пророчество огня
Шрифт:
— Леди, кажется, мне стоит вам дать пару уроков магии, — наклонившись к моему уху, прошептал Лонгфорд.
А вот это я даже оспаривать не стала, повернувшись к нему и радостно вскрикнув:
— Согласна! Когда?
Лекс аж опешил от моего щенячьего восторга. Впрочем, мой энтузиазм пришелся ему по душе, мужчина довольно улыбнулся, пустив мое сердце вскачь. Я могу противостоять любому Лексу: злому, яростному, ненавидящему, страстному, но только не улыбающемуся. Это выше моих сил.
— В ближайшее время, как только найдем нам жилье, я займусь тобой, — весьма двусмысленно ответил он.
— Будьте так любезны, — не осталась в долгу я. Но все же не выдержала и покраснела. Никогда до этого не замечала за собой свойство краснеть по мелочам.
Похоже,
Глядя на это жилище, я почувствовала себя Белоснежкой. Но не в контексте принцессы, а ввиду проживания с кучей мужиков на одной жилплощади. Так и представила, как сметаю пыль, готовлю ужин, пока мои гномы работают.
— Маша, заходи в дом! Леди Раш! — закричал Ганс.
А Лекс его одернул:
— С этого момента называем графиню исключительно Маршем. Мы и так были слишком беспечны. Больше мы не в лесу, вокруг слишком много ушей.
Я отмерла и последовала в помещение вслед за мужчинами. Дом привел меня в восторг, а уж моя спальня и подавно: мягкая кровать, огромные окна, санузел с небольшой ванной и, подумать только, унитазом. Оказывается, некое подобие сантехники здесь все же водилось. Правда, все это было недешево. Клык проговорился, что командир лично оплатил всю эту роскошь, настояв на максимально комфортных условиях. Что ж, храни… Заргас Лонгфорда! Или как тут говорят?
В этот день это были еще не все радости жизни. После осмотра нашего жилища Лекс взял меня и Ганса в поход для набега на одежные лавки. Мой гардероб, хоть и мужской, был обновлен, что не могло не радовать с учетом того, во что за это время превратились вещи, купленные в Манне. Справедливости ради, им требовалась серьезная стирка, ибо речная вода не справлялась с функциями пятновыводителя, однако же я совсем не была против новой одежды. Платил Лекс, что тоже не вызывало во мне моральных терзаний. В этом мире я деньги и в руках еще не держала. Вид их денежных знаков, кстати, был мне любопытен, но напрямую попросить посмотреть я не могла. Насколько я поняла, они были сделаны исключительно из драгметаллов. Мне удалось пощупать одну из монет: она выпала из кошеля Лекса и закатилась под прилавок в одном из магазинчиков. Подняв, я успела ее рассмотреть. Она вызвала во мне не самые приятные эмоции, так как на поверхности было отчеканено лицо его величества Александра. На секунду задержав в руках золотой кругляш, почувствовала желание поцарапать ногтем физиономию монархического индюка. Мои эмоции сейчас объяснялись не только тем, как он вел себя на моем кострище. Я постепенно узнавала Мариссу и видела в ней одинокую, очень эмоциональную, запутавшуюся и влюбленную женщину. Здесь все окружающие воспринимали меня через призму ее поступков и чувств, поэтому в какой-то степени она стала мне близка. Уверена, Александр вполне мог как-то деликатнее решить ситуацию с их отношениями. Вобщем, женская солидарность и личные воспоминания о короле вызывали во мне стойкое неприятие этого человека. Лонгфорд же по-своему понял мое «любование» царственной физиономией.
— Все еще страдаешь по своему любовнику? — недовольно бросил мужчина и вырвал монетку из моих рук. — Бабская глупость: их жгут, а они любят.
— Если бы мы не прощали вам все, что вы творите, человечество вымерло бы, так как женщины отказались бы от вас рожать, — произнесла я, хотя данное утверждение больше подходило для моего времени и мира. Почти уверена, что тут браки совершаются и без воли брачующихся.
Лонгфорда
В первый же день после заселения нас покинули Клык и Рэн, которые, как ранее и оговаривалось, должны были съездить в Брист и попытаться выяснить, откуда растут ноги нашего покушения. Ориентировочно на все про все им могла потребоваться неделя, так что в моей жизни наступила приятная и комфортная пауза: не нужно было никуда ехать, трясясь в седле, и спать в лесу. Лошадей разместили на заднем дворе дома. Специальных стойл там не было, но кормушки и столбы для привязи хозяин соорудил.
Я думала, меня заставят готовить, но никто не ожидал подобных подвигов от графини. Выдохнула с облегчением, так как разобраться с печью и другими кухонными девайсами мне было не под силу. Ежедневно к нам приходила кухарка, которая готовила на целый день и покидала дом, а нам оставалось только разогревать блюда. И даже этим занимался Барс, а не я; иногда он и сам кашеварил. Мужчина рассказал мне по секрету, что, когда станет слишком стар для боевых приключений, на накопленные деньги построит харчевню.
Уже в самый первый день в этом доме я получила возможность увидеть Барса в фартуке: я сидела на кухне возле плиты, с удовольствием наблюдая, как ловко мой викинг стряпает оладьи. Он поделился со мной самым первым, и я с наслаждением вкушала нежнейшее ароматное творение этих гигантских рук. Параллельно мы придумывали с ним название для его харчевни.
— Как тебе «Свинья и свистулька»? — предложила я, слизывая с рук потекший по ним мед, в который я макала свою оладью.
— Что за странное название, — послышался голос Лекса, который только вошел в кухню и наблюдал за нами с Барсом.
— Ну да, странное, зато забавное, — ответила я. — Поешь, это очень вкусно. Барс просто исключительный повар, помахала я перед его носом своим кушаньем.
Лонгфорд некоторое время пристально наблюдал за тем, как я макаю очередную оладью в мед и запихиваю в рот, и произнес:
— Я готов. Если ты сама покормишь меня.
Стоящий у печи Барс хохотнул и прокомментировал:
— Ребятки, мне осталась последняя порция, и я покину кухню. Так что не стесняйтесь.
Я посмотрела с укоризной на его затылок, но он так и не повернул голову, поэтому не впечатлился. Тогда я переместила фокус своего возмущения на блондина, который подошел к моему стулу:
— Ты взрослый мальчик, можешь сам поесть — ответила я с ехидной улыбкой, как мне казалось.
— Я очень взрослый мальчик, моя леди, — не стесняясь товарища, сказал Лекс, в то время как его палец стер с моего подбородка капельку меда и прошествовал ко рту своего хозяина. Когда Лонгфорд со словами: «Ммм, сладкая!» слизал этот мед со своего пальца, глядя при этом прямо мне в глаза, я дрогнула. И в прямом, и переносном смысле. Кажется, тепло, сытость и чистота расслабили меня, активировав мое либидо: я готова была в ту же секунду запрыгнуть на мужчину. Не нашлась, что ответить, мысленно считая до двенадцати и уговаривая свое тело остыть. Оно совсем не хотело спокойствия: низ живота очень явно и убедительно подсказывал, что желает Лонгфорда. А ведь я вообще-то почти замужем за другим мужчиной. Максима вот так порывисто и на пустом месте я никогда не хотела. Он очень ласковый, настойчивый, мне было с ним хорошо: надежный и уютный мужчина, который не рушит твои границы — мечта, а не муж. Я вздрогнула, представив, что Марисса сейчас там, с ним. Однако настоящей ревности не почувствовала.
Затянувшуюся паузу нарушил Лонгфорд, который отошел от меня, больше не повторяя своих эскапад.
— Ты хотела учиться магии. Предлагаю начать. У нас есть несколько дней, пока не вернутся наши побратимы, и мы не начнем действовать дальше, — сказал Лекс, глядя, как Барс, сбрасывает со сковородки последнюю партию румяных оладий, гора которых уже возвышалась на тарелке.
— Да, я хочу учиться, — подскочила я с места, пока у Лекса не изменилось настроение. Оно у него как погода осенью, так что надо пользоваться, пока он благодушен.