Пророчество огня
Шрифт:
Спорить никто не стал, так как все привыкли к тому, что их побратим оказывается прав в большинстве случаев.
— Расскажите, что случилось в пещере, — тихо попросил Лекс, глянув на меня и Рэна поочередно.
Мне не хотелось говорить. Я глубоко переживала неудачу, прогоняя в голове вновь и вновь тот момент, когда пришлось сделать выбор между жизнью Лонгфорда и моим возвращением. Выбора как такового и не было, на самом деле. Жалела ли я? Ни в коем случае! Радовалась ли я? Это была горькая радость, и пока я не готова была ее признать. Алкоголь обжигал внутренности, наполняя сознание легкой дымкой, позволяющей воспринимать реальность немного спокойнее. Я — королева? Что это все
— Почему — я?
Мужчины поняли, о чем я спрашиваю, но кто же мог дать ответ, если даже сам демон был весьма лаконичен, отвечая на него.
— С тобой произошла цепь событий, привязанных к пророчеству, — сказал Рэн.
— Я его не понимаю. Мне казалось, я просто пытаюсь выжить… А это вот все предначертано у вас когда-то в древности?
— Ну, если подумать, огонь и дерево, как первоэлементы, вмешались в твою судьбу во время казни, — подал голос Клык.
— А земля и вода? — задумался Ганс.
— Болото? — предположил вдруг Барс. — Да, болото, точно! Именно тогда печать Маши приобрела еще два цвета.
— А с металлом? — спросила я, а мужчины все вдруг посмотрели на Лекса.
Рэн прокашлялся, как будто хотел сказать что-то пикантное, но его опередил Клык:
— Так Лекс у нас — древний металл, а уж с ним вы соединялись и соединялись!
Я покраснела, но все же парировала:
— Однако же цвет печать до конца обрела сегодня!
— Клинок короля! — воскликнул Лонгфорд. — Это древний металл. Ту сталь ковали несколько сотен лет назад и сегодня Машу проткнули ею.
Все замолчали, соглашаясь.
— Так почему — я? — повторила вопрос.
— А почему нет? — хором ответили Ганс и Клык, посмотрев со смешком друг на друга. Алкоголь давал о себе знать: всех потихоньку отпускало, и появились силы для иронии и шуток.
— А если серьезно, то дело может быть в том, что ты чужая здесь, поэтому для тебя жизнь в этом мире с чистого листа — ты можешь быть объективной. А, может, дело в ритуале, который провели ведьмы с Мариссой, — предположил Рэн.
— Я не хочу быть королевой! — застонала я. — У меня нет опыта руководящей должности, да я и не искала ничего такого, наоборот, всегда бежала от ответственности и инициативы.
— Слушай, все хотел спросить, — подал голов Клык. — Эта твоя работа там, в твоем мире… Чем ты занималась?
— Переводила.
— Кого? Куда?
— С одного языка на другой… Какая с меня королева? Я не смогу! Как вы не понимаете, ваше пророчество напортачило!
— Но сам Заргас тебя отметил. Об этом через пару дней будут знать даже в Данмархе и далее, — прошептал Лекс, который сидел рядом со мной на диване, прижимал спиной к своей груди, спрятав лицо в моих волосах на затылке. Его фразу услышали все, посмотрев на нас с мужчиной.
— Значит, теперь мне никак не увидеть маму и придётся решать судьбы миллионов? Я не справлюсь, — сказала я. — А самое главное, я не хочу!
— Ты не одна, — сказал Рэн. Все остальные мужчины посмотрели на меня и кивнули головой в знак согласия.
— Ты упала именно в наш костер, поэтому так или иначе мы тоже являемся частью этого пророчества, так что быть нам вместе до конца, — сказал Лонгфорд, видя поддержку в глазах побратимов.
— Посмотри на это с другой стороны, — предложил Клык. — Ты живешь свою жизнь не зря, станешь королевой сама и прародительницей будущих королей и королев Картезы в будущем. Принесешь мир и процветание людям. Ну кто еще может похвастать таким а? Да и потом, ты — избранная. Тебя будут любить, почитать и, главное, слушать.
Да, я тоже поняла, что легитимность моей власти безупречна, но, если уж говорить о большой
Мужчины до утра обсуждали будущие реформы королевы. На каком-то этапе Барс предложил бесплатное медицинское обслуживание и начальное образование. Я аж поперхнулась, глядя на боевика. Он смутился, почувствовав мое внимание, и слегка заплетающимся языком пояснил:
— Что? Было бы неплохо, если бы детишки знали грамоту, а народ имел возможность вылечиться за счет казны.
Я не спорила, я глубока впечатлилась, насколько мой викинг опередил свое время, предлагая такие революционные изменения. Закончилось все тем, что я уснула на руках у Лонгфорда, сам Лекс тоже дремал откинувшись головой на спинку дивана; остальных сморило прямо на местах, на которых они сидели — Клык, например, храпел под столом. Когда в дверь постучали, все одновременно открыли глаза и подскочили в почти боевой готовности с поправкой на похмелье, конечно. Осознав, что сейчас мир, Ганс, зевая, открыл дверь. На пороге стоял офицер королевской гвардии, который громко и по-военному доложил:
— Его величество… бывший его величество Александр хочет поговорить с ее величеством Мариссой.
Ганс задумался на секунду, а затем сказал:
— Через полчаса в королевском кабинете. Встретимся.
А затем повернулся к нам и спросил:
— Что-то я не понял, сколько в нашем королевстве сейчас величеств? Нужно сократить до одной единицы, хотя… все равно двое в итоге получится, — он хитро глянул на меня, потом на Лекса.
Я поняла, что веселая ночь передышки закончилась, и началось время перемен, в которых я буду играть не последнюю роль. Вздохнув, я попросила отвести меня в мои покои и позвать служанок. Через полчаса я, одетая в платье графини, умытая, уложенная и бледная как поганка в сопровождении пятерых мужчин, один из которых — герцог Лонгфорд — сопровождал меня по правую руку, вошла в королевский кабинет. Александр был уже на месте, он стоял в растерянности, не понимая, где, собственно, в этом помещении теперь его место. Лекс довел меня до кресла, которое ранее занимал король, усадил в него, а сам встал позади. Я чувствовала присутствие мужчины и его поддержку. Остальные четверо также выстроились по обе стороны от моего трона. Мне хотелось засмеяться — было ощущение, что я играю в детскую игру, в которой меня на время сделали главной. Или в ту, где я первая успела занять свободный стул.
Тем временем Александр разместился в одном из кресел для посетителей и наблюдал за мной. Он явно пришел в себя, успокоившись после вчерашних трагических для его монаршего кресла событий.
— Леди… Ваше величество! — исправил он сам себя. — Мне хотелось бы понять свою дальнейшую судьбу. Я принимаю волю Заргаса, но пока не вижу своего места в этом государстве.
— Опираясь на исторический опыт, представителей старой династии нужно уничтожить, — сказала я, и мужчина вздрогнул. Судя по удивленному выражению лица Рэна, который стоял справа от меня, я сказала что-то не то. Я задумалась, имелся ли такой исторический опыт в государстве, где к власти изначально пришла наделенная особым видом магии династия, чья право было неоспоримым. Оказалось, Рэн удивляется не тому, что я выдала суждение, не соответствующее их истории, он просто впечатлился моей кровожадностью: