Пророчество огня
Шрифт:
— Ребята, так мы же в подземелье дворца! — воскликнула я.
Это открытие шокировало нас всех. Мы действительно оказались в одной из тюремных камер подземелья. Она не была закрыта, потому нам не составляло труда ее покинуть. Я посмотрела, как выглядела дверь с этой стороны, и обнаружила, что она сливается со стеной, поэтому открыть ее может только тот, кто знает, что она там. Лекс нашел рычаг, открывающий этот выход.
— Теперь мы знаем, как Маша и Рэн попадут в пещеру, — удовлетворенно произнес он.
Действительно, этот туннель в несколько раз упростил нашу задачу, устраняя риски, с которыми мы явно столкнулись бы при открытии плиты
— Интересно, знает ли кто-то об том? — спросила я у мужчин.
— Когда-то давно, думаю, да. Скорее всего, пещеру использовали для контактов с демонами или каких-то иных ритуалов, — предположил Рэн.
— А сейчас, даже найдя, не знали бы, что с этим всем делать, — усмехнулся Клык, а Лекс согласно кивнул.
— Значит, мы с Рэном пойдем по туннелю в пещеру? — и так зная ответ, спросила я. Меня грызло чувство, что точка невозврата почти пройдена, и скоро я покину Картезу, друзей и своего мужчину.
— Именно. А после твоего ухода Рэн сможет вернуться во дворец, — сказал Лекс, а потом скомандовал:
— Так все, на сегодня хватит. Я провожу Машу, а вам придется направиться обратно и забрать наших лошадей.
Мы вышли из подземелья и поднялись по лестнице на жилые этажи. Встреченные нами слуги ничуть не удивлялись тому, что Лекс со своими людьми в такой час посещал камеры. Моя персона, правда, в этой компании была не очень уместна, но по лицам прислуги было понятно, о чем они думают: кто знает этих аристократов, может графиня опять впала в немилость?
Лекс привел меня в мою комнату, зайдя внутрь вместе со мной. Я попыталась его обнять, и он не стал сопротивляться: прижал меня к себе и крепко поцеловал в макушку.
— Надеюсь, все пройдет удачно, — глухо произнес мужчина, спрятав лицо в моих коротких кудрях. — Очень жаль, что я не смогу быть там с тобой рядом. Но мое отсутствие на празднике будет грозить срывом всех наших планов.
— А, может, наоборот, хорошо, что тебя не будет возле меня… Смогу ли я уйти, глядя тебе в глаза?
Лонгфорд вздохнул и наклонился, подняв мой подбородок и заглянув в глаза:
— Я мечтаю переубедить тебя, но не стану мучить. Тебе нужно к своей семье, и я хочу, чтобы ты была счастлива, даже если для этого тебя надо отпустить. Не рви себе душу, все будет хорошо. Я останусь тут и поучаствую в войне «король против герцога». Это интереснее каких-то матримониальных планов и выводка детей.
Я ударила мужчину по плечу, глотая слезы. Когда он злился, было легче, а сейчас чувство вины вместе с горечью сжимали меня в своих вязких объятиях.
— Давай учить текст. Магический ритуал можно испортить одним неправильно сказанным словом или даже звуком. Усевшись со мной на руках на диване, Лекс начал по слогам диктовать и заучивать непонятные созвучья, которые я должна буду выговорить в пещере.
— Ты когда-нибудь слышал что-либо подобное? — спросила я у мужчины после сотого раза повторений. Я все еще спотыкалась в нескольких местах, но уже выговаривала эту абракадабру гораздо четче.
— Нет, но я всю жизнь ограничиваю использование своей магии в боевых или походных целях; набор заклинаний, который я использую, состоит из штук пятнадцати, не более. А уж такие мощные обряды мне точно проводить не доводилось. В день ритуала не трать ни капли магии попусту, в пещеру ты должна войти с полным резервом. А теперь повтори еще раз с самого начала.
Когда я, наконец, смогла произнести весь текст
Утром я встала с необычным чувством — мне не нужно было бежать в библиотеку на поиски. У меня оставалось чуть больше двух суток, которые я могла провести по своему усмотрению. Ответить себе на вопрос, чего я хочу от жизни в это время, я не успела — явилась Камилла, которая сказала, что попробует меня убедить остаться в Картезе, показав все самое интересное, что есть в Лимаре.
В первый день мы посетили ярмарку, театр и погуляли по центру города, перекусив не меньше пяти раз в разных кондитерских. Камилла была уверена, что если я распробую местную выпечку, то не смогу покинуть не то, что страну, я из города не пожелаю уехать без годового запаса булочек. Десерты и правда были выше всяких похвал.
В первый вечер я вернулась во дворец усталая и досыта накормленная. Лекс сказал, что я на правильном пути, так как после посещения таких заведений от меня, во-первых, пахнет сдобой и ванилью, а, во-вторых, есть надежда, что на мне прирастет мясо, и ему будет, за что ухватиться. Мы совсем не говорили о скором расставании, делая вид, что его как бы нет и не будет.
На второй день Камилла использовала тяжелую артиллерию и показала столичные особняки семейства Раш и рода Лонгфордов. Девушка всячески уверяла, что я точно смогу преодолеть сопротивление короля и стать герцогиней, а это влечет за собой миллион преимуществ: я буду вхожа в лучшие дома, приглашена на все балы, у меня будет куча слуг и драгоценностей, я буду жить в большом доме. Большой дом — это было слабо сказано. Фамильный особняк Лонгфордов был просто огромен: четыре этажа, несколько десятков комнат. И это было только одно из поместий, раскиданных по всей стране. Раши тоже не жаловались на бедность. По всему выходило, что я могу стать богатейшей женщиной страны. И не скажу, что сердце ни разу не екнуло от этой информации.
Однако же, все хорошее, как и эти два дня, подошли к концу. Наступил вечер, который должен был стать последним в этой реальности. Через несколько часов я и Рэн должны были пройти по туннелю в пещеру, чтобы подождать двенадцать часов, после чего провести ритуал.
18
Вечером накануне Массурова дня дворец не спал. Камилла рассказала, что праздник был самым ожидаемым событием в году. В этот день по традиции на площадь должны были прибыть все магически одаренные поданные государства, однако это условие давно не соблюдалось. На празднике уже много лет подряд в первую очередь собирались представители картезской аристократии — среди них были и те, кто не имел к магии никакого отношения. В то же время магам из среднего сословия часто просто не хватало мест, чтобы пробиться на это мероприятие в первые ряды. Народ же наблюдал за всем этим и вовсе издалека: люди обсуждали разодетых богачей и развлекали сами себя, организовывая разного рода забавы и игрища по всему полю. Кое-кто даже приторговывал: сладости и напитки неплохо раскупались. К сцене на празднике всеобщее внимание было приковано только в начальной части во время выступления короля, который усиленным магией голосом обращался к своим поданным с поздравлениями и обещанием трудиться, не покладая рук ради всеобщего благоденствия.