Пророчество орла
Шрифт:
— Тут есть разница. Германцы — это буфер между Империей и другими варварами, еще более дикими и злобными. А пираты — всего лишь шайка грабителей и убийц. Но я сразу могу тебе сказать, что Клавдий не унизится до того, чтобы поддаться на вымогательство со стороны пиратов. Он прикажет найти и уничтожить их, и не видать нам отдыха, пока приказ не будет выполнен.
— Даже если его выполнение будет сопряжено с риском утраты свитков, командир?
— Возможно, нам удастся совместить обе эти задачи.
Префект поднялся с кресла и прошел через кабинет к карте. Катон последовал
— Центурион, будь ты Телемах, где бы ты расположил свою базу?
Катон, сосредоточившись на подробной карте, собрался с мыслями и ответил:
— Если исходить из тех донесений разведки, с которыми ты позволил мне ознакомиться, это где-то в стороне от идущих вдоль морского побережья торговых путей. Не может он базироваться лишь там, куда купеческие суда пристают на ночь. Таким образом, побережье Либурнии, пожалуй, можно исключить, да и лежащую южнее Македонию тоже — слишком много там портов и прибрежных колоний. Но, с другой стороны, ему необходимо находиться если не в непосредственной, то в достаточной близости от торговых путей, которые он грабит. На некоторых из его кораблей есть команды гребцов. Если Телемах берет на борт такой же запас провизии, что и мы, это дает ему оперативный радиус в пять, максимум шесть дней плавания. То есть место базирования должно находиться где-то между Фланоной и, скажем, Диррачиумом. Скорее всего, на берегу одного из заливов или на одном из маленьких островов. Другое дело, что здесь их сотни. — Катон отвернулся от карты и заключил: — Это все выводы, к которым я могу прийти на основании имеющихся у меня сведений, командир.
— Согласен, — кивнул префект Вителлий. — Теперь посмотрим, как с этим можно работать. Мы оставим здесь гарнизон, а флот переместим к побережью Иллирии, выбрав в качестве временной базы, скажем… — Он еще раз пробежался взглядом по карте. — Скажем, Бирнисиум. — И снова повернулся к Катону. — Завтра в полдень я проинструктирую командиров. Можешь быть свободен, центурион. Да… на выходе скажи моему старшему писцу, чтобы зашел ко мне.
Катон отсалютовал и покинул кабинет, оставив префекта обдумывать его планы.
Вернувшись в командирскую казарму, центурион переоделся в свежую тунику и отправился в баню. При входе в калдариум, помещение для первого омовения, он увидел сидевшего на одной из мраморных скамей Макрона, который, заметив друга, тепло улыбнулся.
— Катон, рад тебя видеть. Как прошла поездка?
Он внимательно выслушал рассказ о встрече с пиратами, а потом, растираясь губкой, спросил:
— Каков он из себя, этот Телемах?
Катон описал пиратского вожака, даже на миг прикрыл глаза и представил его воочию, чтобы не упустить ни малейшей детали.
— Судя по всему, способный малый. Крепкий, ловко владеющий клинком. И корабли у него содержатся как надо. Конечно, в этом вопросе судья из меня никудышный, но это признал Децим. И ему неведома жалость.
Катон пожал плечами, вспомнив, как Вителлий, когда бирема вскоре после полудня вернулась в Равенну, приказал бойцу выбросить содержимое плетеной шкатулки в воду. Он потряс головой, прогоняя это
— Совершенно ясно, что его люди боятся своего командира.
— Судя по всему, это крепкий орешек, — пробормотал Макрон. — Драка нас ждет серьезная.
— Может быть, — пожал плечами Катон. — Но мне всегда говорили, что вера придает человеку большую стойкость в сражении, чем страх.
Макрон улыбнулся, окунул губку в кадку с теплой водой и выжал Катону на лицо.
— Скажи честно, Катон, ты большой специалист по тому, что движет людьми?
— Думаю, у меня есть об этом некоторое представление, — ответил Катон, утирая воду и пот со лба.
— Ладно, — уступил Макрон, — некоторое представление. Но я тебе так скажу: эти пираты, они вроде нас. Они бойцы, а лучший способ сделать людей настоящими бойцами — это суровая дисциплина. А воодушевление, идеи и тому подобное больше подходят для художников или философов-фантазеров вроде…
— Вроде меня?
Макрон пожал плечами.
— Ты сам это сказал. Так что нечего на меня дуться.
— Дуться?
Макрон рассмеялся.
— Ладно, пошли-ка отсюда.
— Куда?
Как следует выпить, вот куда. У нас сегодня в порту встреча с Анобарбом и Миницием.
— Да ну?
Предложение друга несколько озадачило Катона.
— Слушай, я устал. Пришел сюда отдохнуть и расслабиться, а ты хочешь заманить меня на попойку, и небось до утра…
— Ничего подобного: мы собираемся посидеть чинно-благородно. Миниций хочет познакомить нас со своей женщиной: она, к слову, владелица таверны. — Макрон улыбнулся. — Не женщина, а мечта любого солдата. — Потом присмотрелся к Катону и поправился: — Я хотел сказать — любого нормального солдата.
— Макрон?
— А?
— Хрен на!
Макрон рассмеялся и хлопнул друга по плечу.
— Так-то оно лучше, паренек. А теперь пошли, а то время идет, а мы не пьем.
Они переоделись в простые, неприметные туники вместо своих форменных, красных, поскольку с учетом господствовавших среди населения Равенны настроений военным не стоило привлекать к себе внимание, выскользнули с базы через боковые воротца и, следуя указаниям, полученным от Миниция, двинулись по узким улочкам к портовому предместью. Там было полно питейных заведений, борделей и дешевых, сдававшихся внаем каморок, а на улицах то и дело попадались пьяные моряки и бойцы корабельной пехоты с базы, на которых горожане, собиравшиеся группами у общественных питьевых фонтанчиков, посматривали откровенно недружелюбно. За порядком в районе следили патрулировавшие улицы немногочисленные провосты.
— Похоже на то, что драка может развязаться в любой момент, — пробормотал Катон. — Может, вернуться от греха подальше в казармы?
— Да ладно тебе! — Макрон подтолкнул друга локтем. — Ты что, кучки сопливых недоростков боишься?
— Представь себе, да, — признался Катон. — Во всяком случае, этих. Потому что, судя по виду, если уж они затеют драку, то будут драться насмерть.
Макрон заохал и сделал вид, будто дрожит.
— Страх какой, надо бы поскорее найти укрытие… Ну, мы почти пришли. Вот и Крабовая улица.