Пророчество Предславы
Шрифт:
Величавые Перси, дотоле непобедимые, неприступной скалой возвышались над городом. Даже одна эта стена могла оказать серьезный отпор любому противнику. Её высота позволяла долго и прицельно расстреливать, поливать смолой, маслом, кипятком даже самое ловкое воинство, прежде чем первые ряды его достигнут высокого гребня. Но перед тем как взбираться на Перси, бестиям предстояло каким-то образом преодолеть глубокий и широкий ров. Тем более что вода в нём не стояла на месте — Греблю высекли прямо в скале, от одной реки до другой. Так что речные воды переливались по рву, образуя сильное течение. Любую переправу мигом смело бы мощным потоком. Кроме всего
А между тем под стеной разыгрались события во всех отношениях безрадостные. Неожиданно с улиц Довмонтова Города послышались звуки сражения, крики, и скоро перед глазами защитников Персей, предстал потрёпанный отряд, чудом вырвавшийся из окружения. Здесь были и дружинники, и ополченцы, и кто-то из боярского племени, и несколько вооруженных чем попало горожан. Раненые, оборванные, все в крови и саже, усталые, но довольные успешным прорывом, они просто остолбенели, когда увидели, что их усилия закончились ничем. Уцелевшие воины оказались в отчаянном положении — дальше отступать было некуда. С одной стороны подпирали твари, с другой зиял провал Гребли, а вокруг разгоралось пламя, зажжённое их же товарищами.
Защитники Крома ничем не могли помочь обречённым людям. Они не могли опустить мосты, открыв тем самым дорогу вражеской стае. Не могли и перебросить через греблю верёвки — слишком широк для этого ров, слишком высоки Перси. Впрочем, кто-то бросился наращивать верёвки, привязывать к концу груз, остальным оставалось лишь сжимать кулаки, проклиная собственное бессилие, да смотреть, как соратники гибнут под стеной.
И тогда последние защитники Довмонтова Города в отчаянии бросились в ров. Иные тут же тонули под тяжестью доспехов и оружия, другие, что сохранили побольше сил, барахтались до конца.
— Бросай железо! — заорали со стены.
Но воины и без того догадались, что нужно делать. Принялись скидывать брони, отбрасывать в сторону тяжёлое оружие, оставляя в руках лишь ножи да кинжалы.
— Прикройте их! Стрел не жалейте! — приказал воевода лучникам и те принялись поливать двухвостых стрелами. И Сокол вместе со всеми, отложив на время свой зачарованный меч, посылал одну стрелу за другой, не особенно целясь. Да и целиться было не нужно — твари сгрудились у кромки рва сплошным валом.
— Кидайте верёвки, брёвна! Быстрее! Шевелитесь! — ревел Кочан стоявшим на Персях дружинникам, и те принялись бросать товарищам и то, и другое.
— Точнее, точнее! В своих не попадите! — продолжал бушевать воевода.
Вода в Гребле кишела людьми. Кто-то успевал уцепиться за верёвку, и его поднимали вверх. Некоторые, выбившись из сил, срывались, падали обратно, и исчезали в воде навсегда. Кого-то, ухватившегося за бревно, уносило в реку. Кого-то успевали даже в воде достать твари. Они прыгали плывущим людям на головы, вгрызались в незащищенные шеи и руки.
Наконец, всё было кончено. Ни во рву, ни на Довмонтовой стороне больше не осталось ни единого человека. Около двух десятков счастливчиков сушились у костров, но затем, выпив вина, облачались в доспехи из запасников Крома, подбирали оружие и возвращались на стену. Теперь на Персях собрались все. Почти три сотни дружинников. Около сотни уцелевших ополченцев, главным образом из Застенья. Небольшой, но хорошо вооруженный боярский отряд. Плохо вооруженные, зато многочисленные горожане. Все
— Ага, гады, встали! — злорадно закричал, чудом вырвавшийся из ада трёх городов и недавно вытащенный изо рва, посадский ополченец. — Не по зубам вам Перси!
Луки и самострелы били не переставая — припаса в Кроме хватало. Припасы годами готовили для длительных осад. С избытком. И теперь, то и дело, мальчишки приносили на стены охапки стрел, сваливая их кучей возле бойниц. И тварям пришлось отступить. Они попятились к ближайшим домам и вскоре скрылись в полосе тумана. Это ещё больше воодушевило защитников Детинца. Отступление врага сопровождал дружный рёв. Отовсюду послышались шутки. Слова шустро вылетали из глоток, разжатых ушедшим страхом.
Калика с Соколом стояли на Средней Башне, уступающей по высоте лишь Троице. Стояли подле воеводы, вместе с несколькими боярами. Размышляли.
— Сейчас бы большую воду, паводок, чтоб затопило всё, как весной, — подумал вслух Василий. — Тогда, помню, Детинец превращался в остров, и мало кто мог попасть в него.
— Эх, сейчас бы жареного гуся с яблоками, — подражая ему протянул Скоморох.
Произнесенное архиепископом пожелание неожиданно пробудило мысль чародея, дремавшую и исподволь мучавшую его всё это время. По большому счету чрезмерно набухшую влагой тучу смогла бы пролить дождем любая деревенская ведунья. Если бы не связующие чары. Однако тому, кто затеял небесное представление, понадобилась именно тьма, может быть молнии с громами, а вовсе не дождь. И Сокол понял, что нужно делать. Он отошёл в сторонку и, обратив лицо к небу, начал громко читать заговор.
Воевода с боярами, выпучив глаза, попятились, ожидая от колдуна какого-нибудь жуткого превращения или испепеляющего удара. Скоморох, напротив, стал радостно пританцовывать, подражая языческим жрецам. Только Калика оставался совершенно спокойным, хотя и не понял поначалу, что же задумал товарищ.
И Соколу удалось. Он развеял чужие чары. Растрепал связующие путы, открыл дорогу дождю. Туча вдруг начала расползаться рваными лоскутами, теряя единство ткани. Полыхнули молнии, ударил гром. И потом, обретя свободу, хлынул такой ливень, что туман попросту растерзало мощными струями. Очень скоро улицы города превратились в бурные реки. И люди ходили по колено в воде, держась друг за друга да цепляясь за стены. А более мелкие бестии в захваченном городе удержаться не смогли, и великое множество их смыло бурлящим потоком.
Вода в Гребле быстро прибывала и, перехлестнув через край, стала затапливать Довмонтов Город. А в разрывах тучи появилось голубое небо, и первый за долгие дни луч солнца коснулся золотого купола Троицы. Это маленькое чудо, сотворенное Соколом, приветствовал новый дружный рёв защитников города.
Какое-то время казалось, что тварям пришёл конец, что они не выдержат очищающего потока и отступят. Отступят окончательно. Но ожиданиям этим не суждено было сбыться. Вдали, со стороны Полонища, появилась ещё одна туча. Странная и недобрая, она быстро приближалась к Персям и вскоре обернулась стаей крылатых бестий. Внешним видом и ломаным полетом они напоминали летучих мышей, но размером превосходили породистого пса. Их перепончатые крылья и мощные лапы заканчивались острыми загнутыми когтями. Не менее жутко выглядели и полные мелких зубов пасти.