Прорвемся, опера! Книга 2

Киров Никита

В итоге, застрелили следователя Верхушина, хотели убить меня и отца. Главарь банды, кем бы он ни был, избавившись от участников, которые могли его выдать, решил окончательно зачистить хвосты. А Кузьмин мог в ней даже и не состоять. Он перед смертью вообще был дёрганый, рисковал и шёл на всё, чуть не убил постороннего человека.

Цепочка потихоньку замыкалась. Только Рудаков, что он — сам состоял в банде или всё же у неё был другой главарь?

Но что делать дальше, мне понятно. Надо любой ценой выходить на Рудакова, чтобы закрыть все белые пятна в этой истории. Его искали, но опера —

ребята загруженные, а я сейчас могу заняться этим делом целиком, тем более, чеченец Султан мне ещё не позвонил.

Вот только перед этим надо проверить кое-что — еще одно маленькое белое пятнышко оставалось.

* * *

Ранним утром (если даже Шухов вернулся, он так рано не приезжает), я пришёл в ГОВД вместе с Сан Санычем.

— Заколебал ты меня уже! — ревел дежурный Сурков, упираясь спиной в стену. — Иди отсюда, Устинов! Заколебал!

Уши у него красные, а стоящий там Василий Иванович — наоборот, довольный, улыбка до ушей. Тут несложно понять, что случилось.

— С Днём Рождения, Марк Фёдорович! — бросил я и прошёл в его помещение.

Пока дежурный отбивался от Устинова, который хотел продолжить поздравление, дёргая его за уши (это он ещё Москву не показывал, была у него такая шутка), я прошёл к помощнику дежурного.

Сегодня там был Федя, тормознутый прыщавый парень, который забивал сводку. Настолько тормознутый, что дежурные Сурков и Ермолин называли его «шестивольтовым» и постоянно на него орали.

Вот и сейчас он сидел, уставившись в журнал, как обкуренный наркоман, в одну точку.

— Федя, — сказал я. — Дай ключ от каморки криминалиста.

Тот не глядя протянул руку, достал связку ключей и дал мне. Я покрутил их в руках и повесил на место. Взять их мог любой, зайти в «лабораторию» Кирилла и испортить ему справку о следах. Практического смысла в этом было мало, но зачем-то же это было сделано. А вкупе с попыткой поджога гаража это всё навевало определённые мысли.

— Кто-нибудь брал их ещё недавно? — громко спросил я.

— А? — Шестивольтовый повернулся ко мне.

— Бэ! Кто брал ключи от лаборатории кроме меня и Кирилла в твою смену?

— Да хрен его знает, — он снова уставился в бумаги.

Бесполезно, он всегда такой. Тут хоть с пулемётом заходи и начинай стрелять, Федя не отреагирует.

Отца ещё нет, но пойду-ка я посоветуюсь с нашими операми, что они скажет на этот счёт.

— Я, по ходу, рано пришёл, — в коридоре мне попался Витя Орлов.

Выглядел он солидно — в костюме и белой рубашке. В руках он держал пакет, в котором была бутылка вина и коробка конфет — в эти годы это самый верный признак того, что человек идёт устраиваться на работу.

— Да не, Витя, в самый раз, — я пожал ему руку и оглядел с головы до ног. — Ты чего, сразу в начальники решил записываться, так принарядился? Хе? Не, а где костюм такой взял?

— Да вот всё утро думал, где надыбать такой, у соседей выпросил, — он хмыкнул. — Там Кеха живёт рядом, помнишь? В шахматы всё играл. Он на шашлыки умотал, на дачу, а его жена мне подогнала костюмчик, — Орлов отряхнул пиджак. — Тесноватый только в плечах.

— Короче, Витя, — я положил ему руку на плечо и отвёл к подоконнику. —

Я свалю сейчас, потому что мне тут светиться нежелательно, но мужиков попрошу, всё покажут и расскажут. Первым делом иди с паспортом в кадры, через полчаса откроются, паспорт покажешь, заполнишь анкету огромную с указанием родственников, про себя тоже пометь, что воевал, учеба, работа и всё такое, там объяснят. Характеристику потом принесешь из военной части, через военкомат сделаешь, скажи, чтобы не стеснялись хвалить. Еще тестирование пройдешь и военно-врачебную комиссию в медикосанитарной части МВД в области. Только там говори, что ничего не болит, это обязательно. Даже зуб и голова в жизни не болели, как у Терминатора, а то заставят бегать по всем врачам, причину искать. И, кстати, перед тем как будешь брать выписку от участкового терапевта о своих болячках, вырви из своей медкарты все сомнительные обращения. А лучше вовсе, карту эту потеряй и новую заведи для надежности.

— Да, вроде, ничем таким не страдал, — пожал плечами Орлов. — Нечего скрывать. А что за тестирование?

— А с ним я помогу. Научу задачки решать, там они с хитрецой, но типовые. Ладно, тороплюсь. В кабинет зайду и по делам умотаю.

— Ну ладно, — озадаченный Орлов почесал затылок. — Попробуем к вам пробиться. Не думал, что так все сложно.

— Пробовать не надо, Витька, а надо устраиваться. Скажи мне, ты же не состоишь на учете у нарколога и психиатра?

— Нет, конечно!

— Да я так спросил, на всякий случай, туда тоже запросы делать будут кадровики. Ах да, ну и на судимость родственников проверят, и спецпроверки в ФСБ направят, но ты не шпион и не террорист, спецпроверки все, на самом деле, проходят. Ты, главное, медкомиссию не завали. Если что, проблемы есть со здоровьем, то сразу скажи мне, я вместо тебя найду человечка, кто кардиограмму сдаст или снимок носа.

— Да здоров я, как бык! А снимок носа-то зачем? — немного поник Витя.

— Ну если нос кривой, то перегородку смотрят, был такой у нас случай, я сам лично за кандидата на рентген приходил. Но у тебя, вижу, морда лица ровная, да?

— А то! Блин, в космонавты проще попасть, чем к вам.

— Ничего, прорвешься. Все, я погнал, ты мне как раз идейку подкинул одну.

— Я? Какую еще идейку? — недоумевал Витя.

Он так и не понял, в чём дело, а я уже потянул Сан Саныча за собой. Возможно, он и его нюх сегодня пригодятся мне.

Глава 17

— Слыхал, Пашка? — Устинов, попавшийся мне на пути, расправил газету. — Убили негра!

Знаменитая песня ещё не вышла, но у Василия Иваныча почти получилось её напеть.

— Понятия не имею, кто это такой, — он показал газету, где хорошо виден заголовок «Убит Тупак Шакур» и фото чернокожего певца, — но хотя бы нам это не расследовать. Нам хватает веселья и так.

— Василий Иваныч, помощь твоя нужна, — я показал на Орлова, который стоял у окна с растерянным видом. — Вот наш будущий коллега, идёт к нам в УГРО, надеюсь, прямо в наше отделение. С Сафиным беседу надо провести, потом показать, куда дальше ходить, с кем говорить и что делать. А мне надо бежать, пока не нарвался.