Прорвемся, опера! Книга 4
Шрифт:
— Вот как, — Устинов покачал головой.
— Ты чё, ещё Костю на меня повесить хочешь? — Ванька поднялся, но снова сел. — Это подло, Паха.
— А как он в петле оказался, Ваня? — спросил я. — Сам полез или ты помог? Ты парень сильный, мог и запихать силой. Но почему? — я наклонился к нему ближе.
Ну, ещё одна догадка. Не зря я столько говорил с профессором и сам изучал всякие материалы. Не просто так произошла та давняя история.
— Может, из-за родителей? — спросил я. — Может, мать твоя говорила, смотри, какой ты дурной и косой, а у тебя брат какой красивый, с глазками такими зелёными, как…
Он как тигр прыгнул на меня,
— Вот как я угадал, — я потёр горло и кашлянул. — Раз так психанул. Из-за этого?
— Да поспорили мы с ним, — тихо сказал Ваня и продолжил безжизненным голосом: — На слабо меня взял, чтобы пофоткаться в петле. А я испугался, он сам полез, говорит, смотри как надо, трус косой, только ссышься и глухой… Он всегда меня обзывал, вот и тогда тоже. А табуретка сломалась, и он повис, хрипеть начал. А у меня нож был, что верёвку отрезать, но… Я увидел, как он висит и на меня смотрит, — он уставился перед собой куда-то в пустоту. — Хороший такой стал, не ругался больше, не обзывался, просто смотрел, а глаза менялись, остекленели. И умер, сразу спокойный такой стал, добрый. Люди когда так лежат, спокойные становятся, добрые… и глазки эти зелёненькие… становятся как у кукол… Сами люди красивые, Паха, очень красивые в этот момент, ты бы видел. Они лучше становятся… чем живые.
Не только у меня в животе прошёл холодок от таких слов, другие тоже поёжились. Но странно, ведь после столкновения с этой холодной, безжалостной и нелюдской логикой маньяка, мне пришло облегчение.
Ведь я понял сегодня, что убийства в первую мою жизнь на самом деле не прекращались. Они продолжались, ведь он нашёл другой способ убивать, и кто знает, может быть, до самой моей смерти погибали люди с таким оттенком глаз. Никто не чухнул, не нашел связь между жертвами и в серии убийства не вошли. А иные вообще списали под несчастные случаи, или, например, врачебные ошибки.
Он не искал славы, а просто хотел смотреть в глаза умирающим, если они были такого же или похожего оттенка, как у его трагически погибшего брата. Чтобы снова и снова переживать тот триггер детства. Сколько он убил в первую мою жизнь на самом деле?
Неизвестно, но судмедэксперт может действовать долго, не обнаруживая себя, ведь все трупы идут через него. И он знает, как убивать без следов. И если он говорит, что ничего криминального нет, то и на биохимию, гистологию и прочие исследования запросто мог отправить ткани и образцы органов совсем других трупов. А его заключение — считай что закон, ему верят и никто повторное вскрытие не будет проводить. Он же спец с огромным опытом работы. Уважаемый человек, а в будущем — медик высшей категории.
А не поймали мы его раньше за руку — потому что людей с зелёными глазами мало встречается в наших краях. Но многие из них, кто жил в этом городе, явно расстались с жизнью после встречи с ним. Он видел фотку, готовился, наносил удар, и потом сам же осматривал тело, писал заключение и посмеивался…
Самый опасный маньяк это тот, кто не ищет славы. Тот, кто не теряет осторожность с каждым убийством, а наоборот, начинают действовать более скрытно, изощрённо, учится, как себя вести, чтобы не попасться. И вычислить таких почти невозможно. Но я смог…
Может быть, хоть профессор
Но пока я не просто помешал этой бабочке. Сегодня я вырвал нахрен ей эти крылья, чтобы не махала ими, и всё шло своим чередом.
— Ладно, Ручку выпускаем, — проговорил Кобылкин, — а на его место садим этого. Эх, Ванька-Ванька, а я думал… а, неважно.
— Да… да! — вскричал вдруг судмед и попытался вскочить. — Это я их всех… Я! Довольны?
— Сядь! — рявкнул я и спокойно добавил. — Будем закрепляться проверкой показаний на местах происшествий. ночка предстоит долгая… Покажешь — кого, когда, как… Короче, сам в этой кухне варишься, понимаешь, что юлить ни к чему. Сотрудничай со следствием и зачтётся. Может, в СИЗО камеру тебе отдельную выбьем, чтобы до суда дожил. Ох, не любят там таких как ты… Ох не любят…
Вся бравада с маньяка вмиг слезла, как поддельная позолота с китайской игрушки. Он помрачнел и плечи его опустились. Дошло до него, что всё… Дальше будет не жизнь, а ад. Похлеще чем он устроил своим жертвам.
— Уведу, — сказал Орлов. — У меня-то глаза другого цвета, мне бояться нечего.
Сидели в кабинете в полной тишине. Сан Саныч уткнулся мне в ногу, я его погладил. Витька вернулся, закурил.
— А у меня сегодня какое-то настроение было, — сказал Толик, поглядывая на видак, который ждал его возвращения на работу, чтобы отремонтировали. — Какое-то воодушевлённое. Думал, или маньяка поймаем, или ещё какого-то злодея. Сейчас вот будто кошки на душе насрали, а всё равно — дело большое сделали.
— У меня тоже самое, — Орлов закивал.
— Рано-то не расслабляйтесь, — заметил Устинов и зевнул. — Кросс Пашку с его батей хотел вальнуть, а откуда мы знаем, вдруг там Слепой своих урок подбивает на это дело?
— Он же пропал, — Кобылкин задумался. — Не слышали? Ещё со вчера, его вся братва ищет. Свалил куда-то старый урка, и куда — хрен его знает.
В это же время, городское кладбище Верхнереченска…
— Вы чё, падлы?! — проорал Слепой, стоя на самом краю ямы. — Совсем оборзели? Да я вас на лоскуты резать буду! Вы на кого наехали, суки позорные? Чё, думаете, вы…
— Да не голоси ты так, голова болит с похмелья…
Толпа бандитов расступилась, вперёд вышел Артур, держа на плече лопату.
— Артурчик? — вор удивился. — Ты чё? Попутал? Давай побазарим… Ты скажи своим псам…
Слепой закашлялся.
— Да не ори, попросил же, — Артур поморщился. — Вопрос у нас с тобой возник, Серёжа. Подставить ты нас хотел под срок или под пули. Люди говорят…
— Кто говорит?! — вор расставил руки перед собой. — Какая сявка вякнула? Пусть мне скажет в лицо, а не за спиной свой гнилой базар разводит!
— И не один раз такое было, — невозмутимо продолжал Артур. — Тогда пацанам стволы раздал через Севера, потом хотел меня с ментами стравить. Достал ты меня, старый жулик. Вот ты говоришь — меня не будет, ты с кем-то другим договоришься. Так и я договорюсь с тем, кто вместо тебя приедет. Сечёшь?
— Не, Артур, ты попутал чё-то? — лицо Слепого передёрнуло от злости.
— Знаю я все эти ваши понятия, закон этот ваш… все вы, воры, одинаковые. Тебя не будет, твои кореша пальцы погнут, отомстить пообещают, а потом забудут про тебя, и со мной свои дела вести будут. Так и получится, но ты уже не увидишь. Ты здесь вторым слоем лежать будешь.