Прорвемся, опера! Книга 4
Шрифт:
— И искать они кого попало не будут, — добавил Устинов. — Кого-то важного, значит, раз на риск идут.
— Сафронова, — произнёс я, и мы все повернулись к предвыборному плакату над дорогой.
Плакат уже порядком обтрепало ветром, но лицо Сафронова на нём угадывалось. Вряд ли он сам докапывался до проходящих мимо девушек, да и он ведь не особо молодой, но вот его помощники, из тех, кто остался рядом с ним, могли и докопаться до проходящей мимо девушки. Потому что природа зовёт, но связываться с местными проститутками — опасно для здоровья, а заказывать
Предаваться плотским утехам и сам Сафронов любит, но он-то явно умный и понимает, что лучше перетерпеть и не отсвечивать. А вот его охрана — вряд ли, Сафронов выбирает себе послушных, а не умных. Умных он от себя гонит.
Ну а у Артура тоже есть уши в милиции, и если мы услышали признание киллеров и остальных, то и он должен быть в курсе. И для него найти Сафронова — очень важно, чтобы дать ему ответку за тот случай за стрельбой по своему дому, поэтому Долмаян рискует и отсвечивает в городе, где по тревоге поднята милиция и пригнали СОБР.
И у Артура больше связей в криминальном мире, чтобы знать, где может находиться его враг. Вот чего он ищет в этом опасном районе.
Казалось бы, пусть они разбираются между собой сами. Но нам, ментам, не с руки, чтобы бандиты сами решали такие вопросы. Вернее, чтобы решали такие вопросы не под нашим контролем.
— Надо искать и брать, — сказал я. — Вы со мной?
— Смеёшься, опер? — спросил Якут. — Конечно.
— Ленка, — Устинов посмотрел на девушку. — Объясни нам, пожалуйста, что это за барак. Решили мы эту падлу сами наказать, объяснить, что не туда полез.
— Ой, да ладно, ничего страшного, — она аж напугалась. — А то вдруг…
— Говори, — сказал её брат. — Раз им надо, значит — надо.
Глава 19
Мы можем собрать всех в помощь, и наших, и РУОП, и даже СОБР, пока он в городе. Мы же не знаем, сколько человек у Сафронова, вооружены они или нет, да и где точно окопались — пока непонятно, те бараки — двухэтажные, в каждом должно быть квартиры четыре минимум.
Но есть один неприятный нюанс: чем больше народа узнает о предстоящей операции, тем больше вероятности, что Сафронова предупредят, и он свалит в закат. А может быть и такой вариант — он нагло останется на месте и позволит себя взять.
Знакомства у него есть, раз он так успешно скрывается, а даже если задержим, постараются отмазать. Вот, к примеру, даже тот замгубернатора, портрет которого из газеты я показал Устинову, может вмешаться и обрушить вал звонков на наше руководство. А руководители наши те ещё перестраховщики.
В итоге, Сафронов отмажется и будет себе спокойно гулять на воле дальше. Хотя, будь он так уверен в этом, он бы не шкерился в бараках. как крыса, значит, чувствует что не всё так гладко.
В итоге, сообщил я только отцу, чтобы подъезжал с самыми надёжными людьми. Попробуем
Бараки эти старые, деревянные, их построили вскоре после войны, как временные жилища, но дома доживут и до нулевых. Улица раньше называлась Монетной, потом её переименовали в Блюхера, но в городе её всё равно называли по своему — Лагерной.
Половину домов на улице много лет назад отстроили военнопленные, в основном немцы, после них остались аккуратные одноэтажные домики с участками, а через дорогу напротив были как раз эти двухэтажные бараки, которые построили зеки через несколько лет.
Все удобства в таких бараках во дворе, где стояли покосившиеся деревянные сортиры, а за водой надо было ездить на водокачку на ближайшем перекрёстке. Мы как раз проезжали мимо неё, там уже выстроилась очередь из людей с флягами, вёдрами, а кто-то даже приехал с целой бочкой. Вокруг колонки блестел толстый слой льда от набежавшей воды.
Приехали мы на москвиче отца и жигулях Якута, сразу засели вокруг названного Леной дома, за покосившимся заборчиком. Во дворе на верёвках болтались простыни, как привидения, наволочки и майки, уже порядком обледеневшие. Молодая женщина шла с тазиком, полным белья, с опаской озираясь на двух курящих парней, которые громко хихикали и пялились на неё.
Один — в кожанке, спортивных штанах и черных ботинках из нубука, как раз одет по пику моды этих лет. На бритой башке — кожаная кепка, на шее — клетчатый шёлковый шарф-кашне. Ну, всё точь-в-точь, как говорила Лена.
Второй — тоже бритоголовый, но одет попроще. Он подошёл к женщине, которая наклонилась, чтобы взять полотенце из тазика, и шлёпнул её по заднице. Та убежала в дом, парни заржали, один собрался было за ней, но в окно на втором этаже постучали. Кто стучал, я не видел, но оба парня как-то резко погрустнели, и вернулись к крыльцу.
Ну это явно предупредил Сафронов, чтобы не безобразничали. Значит, сам он там. Нас пятеро — я, батя, Якут, Устинов и Дима Кудрявый из РУОП, который приехал с отцом. Хватит для захвата.
— Надо этих взять сначала, — батя сощурил глаза, осматривая двор. — Чтобы не пикнули. И быстро за Сафроном идти.
— Я внутрь, — сказал я, готовя потёртый автомат.
У меня один магазин, рычажок переключён на одиночные выстрелы. Тридцать патронов в рожке, но мне хватит, мы же менты, а не военные. Много стрелять не придётся.
Коротко всё обсудили, кто куда, и пошли сразу. Со мной вызвался Якут, хотя хотел идти отец, но Филиппов с ним начал спорить и убедил. Ну, раз надо, значит, просто так он редко что-то делает.
Те двое у крыльца даже не поняли, что случилось. Мы на них налетели, уронили, мордами в пол и напялили наручники, а дальше — в подъезд. Там был ещё один, и у этого под курткой был револьвер, который бандит заткнул за пояс джинс сзади. Но этот человек не из старой команды Орлова, потому что оружием он пользовался так себе, большая мушка зацепилась за трусы, которые он потащил наружу. Его грохнул на ступеньки батя и отобрал застрявшее оружие.