Прорыв выживших. Выжженные земли
Шрифт:
— Ну и бюрократия у вас, однако, — присвистнул майор.
— А ты как хотел? У нас порядок. Зато в городах люди по улицам без оружия ходят.
— Да ну? — удивился Урусов.
— Факт. И не потому, что запрещено. Просто не требуется.
— А чего ж на заправках персонал от клиентов разбегается?
— Это где? — напрягся старшина.
— Да вот, километров тридцать назад.
— А-а, так это не у нас. Это барыги с Диких Земель. Говоришь, сбежали от вас?
— Ну. Я вообще не понял. Бензин же — стратегический ресурс, а охрана такая, что чуть что — наутек.
— Ни хрена ж себе «чуть
— Угу.
— А взамен оставили что?
— Естественно. Мы же правильные донецкие пацаны, а не залетные фраера! — улыбнулся капитан.
— Это понятно, что не залетные, а заезжие. Но хоть не ограбили. Это правильно. Ни к чему.
— А с кем они торгуют-то там?
— А с местными. Охотники с Диких Земель приходят. Трапперы всякие. Да мало ли кого занесет. К нам-то эту шантрапу не пускают. А эти коммерсанты здесь закупают, туда возят. Сейчас ждут, когда мы с вами разберемся. А как уедете — попрутся ваш хабар сдавать. В общем, так: завтра с утра приедет ваш сопровождающий. И проводит до Уфы. Там документы оформят на каждую единицу техники и на каждую человеко-морду. После этого сможете передвигаться свободно. В общих чертах порядки те же, что до двенадцатого года. Только криминала у нас совсем нет.
— Это как?
— А вот так. За все преступления — расстрел. Никто и не рвется…
— Моя задняя голова громким шепотом подсказывает, что президент у вас ни фига не довоенный…
— А у нас не президент. Тиран у нас.
— А почему тогда Республика, если тиран?
— А потому что Тиран так захотел. Бывший генерал-майор десантных войск Тиран Николай Алексеевич. Фамилия у него такая. А его слово — закон!
— Да… — прокомментировал Сундуков, — чудны дела твои, Господи… А граница давно переехала?
— Давно. Лет десять уже. Как на Урале катавасия закончилась, так линию и спрямили. Как силы подкопим — весь Урал заберем.
— Какие силы? Там же нет никого! Белок пугать собираетесь?
— Так не захватить основная проблема — удержать и освоить. Вот где анус в полный профиль. Знать, пока не готовы. Начальству видней. Ладно, с бумажками мы закончили. Пора и честь знать.
— Погоди, старшина. Ты вот что скажи, как так вышло, что весь Урал — сплошная воронка? Везде хоть кто-то, да выжил. А там — хуже чем в Хиросиме…
Скулы старшины заходили желваками. Он зло сплюнул и хрипло каркнул:
— Получилось так. То ли специально выжечь хотели, то ли судьба сложилось. Ладно, товарищи офицеры, прощевайте до завтрева. Пора нам…
Старшина с ефрейтором молча ушли, не поворачиваясь. Бывший омоновский сержант все листал на ходу заполненные бумаги, подсвечивая себе тусклым офицерским фонариком.
— Брешет, — оскалился Урусов, когда уфимцы отошли на безопасное расстояние.
— Брешет, — согласился Сундуков, и протянул капитану флягу. — Жахни, и не морочься раньше времени. Мы щас все равно не докопаемся. Так что, пейте, товарищ, капитан, да и отправляйтесь на боковую. Посты я расставлю. А будешь засыпать — жену потише вспоминай.
— Мудак ты, Саныч. Всегда
— А я разве когда отрицал? — хмыкнул майор…
— Прежде, чем что-то строить, надо прикинуть все варианты. — произнес Виктор, — А их не так много…
— Подожди, Вить, — Давид, было присевший, опять встал, — у меня еще не всё.
— Чем нас еще порадует служба внешней разведки? — спросил майор.
— Персоналиями. С дивизией всё понятно. Полковник Рюмшин предпочел генералом не становиться. Но команду свою в узде держит крепко. Насколько я понимаю, кое-кого из его подчиненных наши уважаемые «Спецы» знают лично.
— Есть такое дело, — подтвердил Огневолк. — Штук десять знакомых человеко-рыл имеется.
— Кроме того, в числе его ближних замов Андрей Пелькевич, тоже полковник, бывший глава Центроспаса. С ним знакомы очень многие, включая нас с Виктором. И Бахреддин, в первую очередь. Человек очень даже толковый и адекватный.
— Сколько лет прошло, — усомнился Малыш, — любой мог с катушек слететь.
— Только не Андрей, — вставил Виктор. Давид, Бахреддин и Олег согласно кивнули.
— В общем, приход бригады в Зеравшан нас устраивает полностью. Дальше. Очень хорошая новость. Старший из братьев Рахмановых, Шамсиджан, в прошлом водитель-дальнобойщик, а до этого сержант ВДВ СССР, вернулся в родное ущелье в первые дни после Большого Писца на чужой «Ниве» вместо родного бензовоза. Зато при оружии. Благодаря чему, хотя и не обошелся в Шамтуче без осложнений, но вышел оттуда живым и здоровым. Чего нельзя сказать про некоего Рафаэля Мирзоева, старого подельника братьев Ахмадовых, а на тот момент — главного политического противника младшего Рахманова.
— Ни фига себе! Так это что, тот самый «кардан»? — изумился Потап. — Ну, который хотел устроить коллективное аутодафе со своим участием? Крепкий мужик!
— Крепкий. А главное, память у него хорошая… А еще маловато народу. Если ущелье возьмет этот «десантник», сможем договориться, бойцы ему нужны.
— В общем, товарищ майор, вы с Лехой удачно тогда выступили. — вставил Олег.
— Да, пожалуй, — продолжил Давид. — На этом совсем приятные новости кончаются. Саттах Амонатов. Пенджикентский бек. Глава большого клана детей и внуков. Беком стал (внимание!) в результате избрания! То есть, уже в первые дни после Большого Писца основные Пенджикентские силы собрались, и чуть ли не единогласно избрали Саттаха беком. А силы эти — пограничники, таможня, милиция, представители прежней власти и так далее.
— То есть, до двенадцатого года старшим был не он?
— Нет. Никаких официальных должностей. Вообще, никакого отношения ни к политике, ни к криминалу. Причины, по которым избрали именно Амонатова, совершенно непонятны. Тем более, что по слухам — старика еще и поуговаривать пришлось.
— Ни фига себе! — удивился Егор, — может, какой род ханский?
— На эту тему информации нет. Политику ведет достаточно миролюбивую. Однако тех, кто посягает на его территорию, Пенджикент встречает жестко. Соответственно, к Ахмадову относится резко отрицательно. Но первым в бой не пойдет. Бек бережет людей. Есть косвенные данные, что один из его наследников разыскивал нас с идеей предложения союза.