Прорыв
Шрифт:
– Я тоже тебя люблю, - отвечает она.
Мои губы прижимаются к ее, мой язык проникает в ее рот, но поцелуй длится недолго, мне нужно идти.
– Жди меня здесь после игры. Я переоденусь и приду за тобой, - говорю я ей.
Брови Алии хмурятся, но она кивает головой.
– У тебя все получится, Лиам Кинг. Ты всем надерёшь задницу.
– Она ухмыляется, и я чувствую, как в моей груди зарождается чувство вины. Не из-за выбора, который я сделал, - я бы сделал его снова, - а потому, что я ненавижу скрывать что-то от нее.
– Ты права. Я так и сделаю, - говорю
– Что с тобой происходит?
– Грей толкает меня в борт, когда шайба пролетает над сеткой, ударяясь о плексиглас за ней.
Я оглядываюсь по сторонам. Я хочу сказать ему, объяснить, что мы должны проиграть. Сказать ему, почему. Но я этого не делаю. Вместо этого я поднимаю глаза на ложу и вижу ее лицо.
У меня все получится, напоминаю я себе.
Я могу сделать так, чтобы наша команда снова не забила, и придумать, как пропустить другую команду через нашу оборону. На часах осталось три минуты, а у нас ничья. Они вели в счете, а потом Джеймсон забил чертов гол. Наверное, я никогда не думал, что проигрывать может быть так чертовски тяжело, особенно когда ты пытаешься сделать вид, что играешь на максимуме своих возможностей, но при этом промахиваешься мимо каждого гребаного броска.
У меня нет выбора, я останавливаюсь перед шайбой, делаю замах, словно намереваясь передать ее обратно Джеймсону, и наблюдаю, как шайба отскакивает от конька одного из нападающих Нэшвилла. Перед ним свободный участок льда, и он, черт возьми, несется вперед. Я следую за ним на трети своей обычной скорости, но прежде чем я добираюсь до другого конца катка, Грейсон оказывается там, ему удается отобрать шайбу и оторваться.
Он летит обратно, а я уже там, жду его паса. Кричу ему. Он смотрит на меня и делает движение, словно собирается отдать пас в мою сторону. Но вместо этого он поворачивает корпус и замахивается, и я с ужасом наблюдаю, как шайба пролетает над вратарем. Звуки, свет, шум толпы - все это исчезает.
На часах осталась одна минута. Мы только что, блядь, выиграли Кубок Стэнли. Черт.
Я бросаюсь к скамейке запасных, перепрыгиваю через нее и бегу на коньках по туннелю. Все кричат мне вслед, недоумевая, какого хрена я делаю. Но у меня на уме только одно. Я должен добраться до нее. Я должен добраться до нее. Мы должны были, блядь, проиграть. Не успеваю я подойти к ложе, как Алия бежит по коридору навстречу мне.
– Лиам, что происходит?
– выкрикивает она, как только добегает до меня.
– Нам нужно убираться отсюда.
– Скажи мне, что происходит, - повторяет она.
– Расскажу, как только мы выберемся с этого гребаного стадиона, - говорю я ей. Нагнувшись, я срываю с себя коньки так быстро, как только могу, беру ее за руку и веду к боковой части здания. Стоянка команды находится слева, огорожена, доступ только для частных лиц.
– Черт, у меня нет ключей, - ругаюсь я, ударив
– Все в порядке. У меня есть.
– Алия сжимает мою руку. Как только мы доходим до ее машины, я слышу за спиной хруст гравия. Я разворачиваюсь и тут же закрываю Алию собой.
– Ты должен был проиграть, - произносит глубокий голос, его лицо скрыто маской, потом он делает два выстрела из пистолета в своей руке.
Алия вскрикивает, а парень убегает. Черт, ее подстрелили. Я оборачиваюсь - первая мысль, что ее срочно нужно везти больницу, - и у меня слабеют ноги. Я хватаюсь за нее. Ее руки опускаются мне на грудь, и она кричит еще громче.
– Все хорошо, - говорю я ей.
– Черт. Помогите! Кто-нибудь, помогите нам!
– кричит она.
– Алия, ты ранена?
– спрашиваю я, чувствуя внезапное жжение во всем теле.
– Лиам, в тебя только что стреляли, а ты спрашиваешь меня, в порядке ли я?
Наконец-то я осматриваю себя. Я вижу кровь на своем свитере, чувствую тепло, распространяющееся по груди.
– Ты не ранена?
– Это кажется глупым вопросом, когда все улики указывают на то, что нет. Но мне нужно услышать это от нее.
– Нет, но в тебя попали. Черт. Сейчас.
– Алия достает свой телефон. Я смотрю на нее, понимая, что с ней все в порядке. Что я сделал все правильно. Затем земля уходит из-под ног, и я падаю на колени.
Алия протягивает руку, пытаясь удержать меня, но у нее нет ни единого шанса. Я больше чем в два раза тяжелее ее. Моя спина ударяется о землю, я вижу ночное небо, и все вокруг становится черным.
Глава сорок первая
Алия
– С ним все будет хорошо, Лия, - говорит Грей, обнимая меня за плечи.
– А что, если нет? Это моя вина. Мне не следовало втягивать его в наш мир, - говорю я брату.
– Как будто ты могла его остановить. Этот тупой сукин сын любит тебя. Черт, он выбрал тебя, а не гребаный хоккей, Лия. Если это не любовь, то я не знаю, что это, - говорит Грей со странной ноткой в голосе.
– Я просто, блядь, хотел бы, чтобы меня тоже кто-нибудь поставил в известность. Я мог бы предотвратить все это.
– Я понимаю… это чувство вины. Я слышу в его голосе.
Дверь в палату открывается, и в нее вбегает брат Лиама, а за ним их мать.
– Черт, Алия, ты в порядке?
– спрашивает меня Мэтти.
Я качаю головой, вырываюсь из объятий Грея и подхожу к Мэтти.
– Мне очень жаль. Я не могла… - Я не знаю, что сказать.
Он обнимает меня, прижимая к своей груди.
– Ш-ш-ш, не надо. С ним все будет хорошо, а если он увидит, что ты плачешь, когда очнется, он разозлится на всех нас, - говорит Мэтти ухмыляясь.
– Я не могу… - Я качаю головой и вырываюсь из его объятий. Я смотрю на его мать, которая склонилась над кроватью Лиама, сжимая его руку в своей. Она что-то шепчет ему, но я не могу разобрать слов.