Прорыв
Шрифт:
Название «дивизия прорыва» вовсе не значит, что мы будем использоваться исключительно для наступления. Хотя, конечно, проламывать вражеский фронт — её главное назначение. Чтобы его проламывать, нужно сначала оный стабилизировать и подготовить войска для ввода в такой прорыв. А поскольку на начальном этапе войны ожидаются не столько наши прорывы, сколько вражеские, то нашим уделом пока будет как раз купирование таких прорывов, контрудары с целью остановить вражеское наступление. «Пожарная команда главного командования», как называет это командир нашего полка, полковник Смирнов. Поэтому нас
Да, с Чебаркулём мы распрощались. Ещё в марте. Причём, именно наш полк был последним, грузившимся в эшелоны на станциях Мисяш и Бишкиль. После нас на открытых стоянках полигона остались лишь «жалкие остатки былой роскоши» от того, что мы перегнали из 1990-х. Теперь учебный центр уже будет не формировать готовые подразделения, оснащённые техникой, а обучать пополнение для «ударных частей», вооружённых нашими боевыми машинами. А ещё — новыми для этого времени, производство которых запустили или запускают на советских заводах: КВ, Т-34, Т-50 (не те, похожие на «тридцатьчетвёрку», что были в «нашем» сорок первом году, а близкие по конструкции к «нашим» лёгким танкам Т-60 и Т-70).
Переместили нас под Житомир, поближе к будущему театру военных действий. Как я понял, чтобы иметь возможность оперативно перебросить на любой угрожающий участок на Украине, по которой, скорее всего и будет нанесён наиболее мощный удар поляков. Ведь, в отличие от Гитлера, они ставят своей задачей не столько «выход на линию Архангельск — Астрахань, сколько захват 'исконно польских земель», «по случайному совпадению» являющихся мощнейшим промышленным и сельскохозяйственным регионом СССР. «Польша от можа до можа», от Балтики, к которой у них уже есть выход, до Черного и Азовского. Именно это следует из анализа передач польского радио.
Скажете, «нашёлся доморощенный стратег»? Ну, не то, чтобы стратег, а за время службы на полигоне нас, будущих командиров рот и взводов, прибывших из будущего, очень серьёзно «натаскивали» на дополнительных теоретических занятиях. Я же не один оказался на командирской должности, не имея профильного военного образования. Вот по инициативе Смирнова нас и «подтягивали» до уровня хотя бы «местных» красных командиров. А поскольку с практическим знанием материальной части (а кое-у-кого и с боевым опытом) у нас всё прекрасно, налегали на теорию и «понимание текущей военно-политической обстановки». Времени это, конечно, отнимало немало (ко всеобщему неудовольствию наших «вторых половин»), но, положив руку на сердце, принесло очень большую пользу.
Кстати, про «вторых половин». Инну и нашу дочку я на новое место службы не взял. Не будь ребёнка, может быть, и иначе решил бы. Но как только представлю, сколько ей с малышкой на руках придётся пережить в случае эвакуации, так волосы дыбом встают. Да и про условия нашего проживания на новом месте нас сразу предупредили: это будет палаточный военный лагерь, и семьям красных командиров придётся снимать жильё в окрестных сёлах или в даже в городе, находящемся в добром десятке километров. А поскольку процесс слаживания подразделений дивизии будет очень насыщенным, то возможности вырваться к семье хотя бы на несколько часов может и не появиться. Ведь даже наш полк, не говоря
Слаживание — это учения. Очень интенсивные учения. Настолько интенсивные, что даже 1 мая нас только собрали на митинг, и снова «в бой». Пока только учебный. Хотя, если судить по обстановке на границе (политинформации нам проводят каждый день), совсем не за горами и реальные бои.
Фрагмент 9
17
Старший майор госбезопасности Кобелев, 5 мая 1941 года
Не было печали, да черти накачали. И чертей этих зовут поляки с англичанами.
Я очень хорошо помню, что происходило в Польше после её захвата гитлеровцами с их животной ненавистью к евреям: поляки их, евреев, «мочили» почти с таким же азартом, как и нацисты. В советской прессе про это предпочитали помалкивать: дружба народов, союзники по Организации Варшавского договора, которых не следует обижать, напоминая об этой позорной странице истории. Да только в реальности многие поляки ненавидели евреев не меньше, чем некоторые фашистюги, и когда стало можно, принялись устраивать очень даже масштабные погромы.
В общем-то, и у англичан с «избранным народом» отношения в подмандатной Палестине складывались не очень хорошо. Еврейские террористы-сионисты взрывали и обстреливали колониальные административные здания, убивали британских военных и полицейских. А те, в свою очередь, очень жёстко отвечали на такое. Но об этом предпочитала умалчивать уже западная пресса, акцентируя внимание на зверствах гитлеровцев и «угнетении евреев в Советском Союзе». Такое, блин, угнетение, что они и в Политбюро, и в Наркоматах, и республиканскими и областными парторганизациями, и огромными производственными и научными коллективами «рулят».
Ну, да. Были в Российской империи еврейские погромы, которые нам поминали даже в 1990-е. И запрет на выезд за границу существовал, но, преимущественно, для тех, кто тем или иным образом был связан с оборонной промышленностью или наукой, работающей не оборонку. Были репрессии в отношении радикалов, требовавших создания независимого государства Израиль в Северном Причерноморье. Ключевое слово в этом словосочетании — «независимого». Потому, похоже, Советское правительство в первой половине 1930-х годов и создало на Дальнем Востоке Еврейскую автономную область. Правда, представителей «титульной» нации в ней было — раз, два, и обчёлся. В процентном отношении — как бы не в три-четыре раза меньше, чем процент евреев в той же современной (на 1941 год) Одессе. Не говоря уже об абсолютных цифрах.
К чему это всё? Да к тому, что британцы (скорее всего, именно они, а вовсе не поляки) придумали, на мой взгляд, просто гениальных ход накануне войны с СССР: запустили в СМИ агитацию за, казалось бы, давно исчерпавшую себя тему — Израиль в Причерноморье. И угрожают Советскому Союзу применением военной силы, если он откажется предоставить указанную территорию под создание данного государства. Причём, неистовствуют, как и положено в паре кукловод-кукла, не столько британцы, сколько именно поляки.