Прорыв
Шрифт:
— К сожалению, в бою, когда он попал в плен, Орлик был тяжело контужен. Русские его переправили в Винницу, где красные лечили этого героя. Потому, собственно, он и оказался в той колонне, что перехватили мои орлы. И мне пришлось отправить его в госпиталь в Лодзь.
Да, фронтовая молва уже донесла до меня то, что русские сумели создать просто чудовищных бронированных монстров с названием «Клим Ворошилов», которых не берут наши противотанковые орудия, и более лёгкие, но быстроходные машины с наклонной бронёй Т-34, превосходящие любой польский средний танк. Но этот хорунжий поведал о несколько ином. Его чешскую машину подбил выстрелом из стамиллиметрового орудия очень необычный танк, выглядевший не таким огромным, как «Ворошилов».
— Вы уверены, пан Хурш, что хорунжему Орлику это не привиделось в бреду, вызванном контузией?
— Увы, я применил при его расспросах некоторые методики, используемые Дефензивой, и он не врёт, не выдумывает. Да и позже мне удалось найти свидетелей, видевших такие танки на нашем участке фронта. И о чём это говорит? О том, что мы очень, очень недооценили наших врагов. Наши танки никуда не годятся против вражеских. А без помощи англичан и французов нам не выстоять против большевиков.
— Но мы продолжаем наступать!
— Русские хитры. Они пока перемалывают наши силы, а когда мы выдохнемся, они применят свои технические сюрпризы, и тогда нам без западных союзников несдобровать.
Что касается технических сюрпризов, то с некоторыми из них я уже столкнулся. Я по своей специальности, артиллерии, очень внимательно слежу за трофеями, захваченными в ходе наступления. Пусть основную массу уничтоженных, повреждённых или всё-таки исправных орудий составляет противотанковые, но нередко нашим войскам достаются полевые пушки, а также тяжёлые «стволы».
Итак, средства борьбы с танками. Самое массовое из них не является орудиями, это противотанковые ружья. Тем не менее, мощности их патрона, калибром 14,5 мм вполне хватает, чтобы бороться с нашими лёгкими танками. И польские пехотинцы с огромной охотой меняют отечественные wz. 35 с почти вдвое меньшим калибром на трофейные ТРДС и ПТРД. Среди хорошо знакомых нам противотанковых пушек калибром 45 мм, унифицированных у русских с орудиями лёгких танков, теперь появилась новинка, со стволом, удлинённым с 46 калибров до 68,6. Этому орудию «подвластна» броня не только наших, но и хорошо защищённых английских и французских танков. Даже средних. На этом русские не остановились. Нам уже попадались и трёхдюймовые пушки марки Зис-3, способные и бороться с танками, и выполнять роль дивизионной артиллерии.
Ещё в ходе войны с Финляндией красные широко использовали 37-мм «миномёты-лопаты», забавную конструкцию, которую можно применять и как шанцевый инструмент, и как взводную артиллерию. Зарекомендовали они себя плохо, и теперь у них в войсках остались лишь калибры 50 мм в ротном звене, 82 мм в батальонном и 120 мм в полковом. Последнего калибра нет ни в Войске Польском, ни у наших союзников. И это огромное упущение, поскольку мощность такого боеприпаса даже превосходит гаубичный снаряд калибром 105 мм.
Особую неприятность нашим войскам доставляет русская дивизионная артиллерия, существенно превосходящая нашу по множеству параметров. Это, как я уже упоминал, пушки Зис-3, а также достаточно близкие к ним по параметрам орудия Ф-22 и УСВ, как докладывает разведка, уже снятые с производства в пользу первых. Все три артсистемы — превосходны по своим характеристикам, ничего подобного в нашей армии нет и, насколько я знаю, не предвидится. Поэтому в войска направлена директива любой ценой эвакуировать в тыл даже повреждённые пушки этих типов, а конструкторам поставлена задача попытаться создать копии какой-либо из этих пушек. Поразительны по характеристикам и новейшие русские гаубицы М-30, значительно превосходящие гаубицы стандартного европейского калибра 105 мм, дальнобойные, лёгкие, очень
Доводилось мне видеть и пару новейших ещё более мощных гаубиц, калибра 152 миллиметра. Это, в первую очередь, орудие марки М-10. Пусть они и уступают по дальности стрельбы «одноклассникам» из Франции, Англии, Швеции и Дании, но значительно, на целую тонну и более, легче любой западной, что позволяет тратить меньше усилий на транспортировку. И чаще всего, превосходит их по скорострельности. Вторая, марки Д-1, при тех же параметрах, ещё на 900 килограммов легче М-10.
Заслуживает лишь похвалы русская 122-мм пушка А-19 образца 1931/37 годов. Она несколько тяжелее нашей wz.78/09/31 или британской 60-фунтовки, но значительно переигрывает их по дальности стрельбы. Довольно близки к этому орудию бельгийская 120-мм пушки и британская 114-мм. Но англичане производят их настолько мало, что мы ещё не видели ни одного такого орудия: им их самим не хватает, не говоря уж о поставках Польше. Шестидюймовое орудие МЛ-20 по всем параметрам, кроме массы, превосходит самую современную чехословацкую «Шкода К4 обр. 1937 г.» сопоставимого калибра, не говоря уже о наших старых орудиях того же класса. Англичане же, на которых мы очень надеемся, лишь собираются запускать в производство пушку калибром 140 мм.
В общем, сюрпризов нам большевики приготовили немало. Остаётся лишь завидовать тому, что им от Российской империи досталась мощнейшая производственная база и прекрасные конструкторские школы, позволившие разрабатывать и производить всё это новейшее оружие. Хотя, конечно, может быть, я просто ревную успехи большевиков из-за того, что моя родная страна, Речь Посполитая, не сумела из преимущественно аграрной превратиться в чисто промышленную, как того уже почти добилась Советская Россия.
40
Капитан Антуан Роже, 30 июня 1941 года
В технике поляки отдают предпочтение британской, а вот в организации армии считают образцом Францию. Вон, даже Генеральный штаб и его отделы построены по нашему принципу. Включая Второе Управление, отвечающее за разведку и контрразведку, здесь носит тот же номер, хоть и называется на местный манер «Двуйкой». То самое Управление, куда я послан в качестве консультанта.
Почему в руководстве выбрали для этого именно меня? Скорее всего, из-за русских корней. Мой отец, поручик Иван Рожин, воевал в составе Русского корпуса во Франции, где и встретил революцию. Мы с матерью только в начале 1919 года, когда был заключён мир, уехали к нему в Париж из Юзовки через Турцию.
Мне, семилетнему мальчишке, это путешествие запало в память на всю жизнь. Страх, пока добирались до Мариуполя по дорогам, кишащим разномастными бандитами — красными, белыми, «зелёными» и серо-буро-малиновыми: дед по материнской линии, этнический грек, владеющий лавкой, ехать с нами отказался наотрез, но денег на дорогу дал, и мама очень боялась, чтобы её не ограбили. Плавание на небольшом пароходике по Азовскому морю до Керчи. Наглость местных татар (мама была женщиной красивой, яркой, и те норовили заманить её в дом, даже несмотря на присутствие нас с пятилетней сестрёнкой), пока ждали другой пароход, идущий в Севастополь. Огромное и более бурное, чем Азовское, Чёрное море. Какая-то кишечная болезнь и смерть сестрёнки в Севастополе. Шумный, суетливый Стамбул, где каждый норовит тебя обмануть, а «русских» даже если мать — гречанка, ненавидят и презирают. Говорливый капитан-грек на пароходе, идущем в Марсель, так воспылавший «сочувствием к русской гречанке», что взял с нас за проезд только треть стоимости. Теперь-то, повзрослев, я догадываюсь, на что для этого пришлось пойти матери, очень сильно поиздержавшейся на лечение и похороны сестрёнки. Многочисленные острова и островки Эгейского моря. Дым вулкана Этна на горизонте. Портовая суета Марселя. Роскошь, в сравнении с российской действительностью, французских городов.