Прорыв
Шрифт:
Столкнулись польские войска и с новейшими русскими танками, значительно превосходящими любую бронетехнику, о которой я когда-либо слышал. Даже превосходящими лучшие из французских средних танков, прекрасно зарекомендовавших себя в сражениях с итальянцами, «Сомуа S-35». Это считающиеся у русских средними Т-34, тяжёлые (по нашим меркам — сверх-тяжёлые) «Клим Ворошилов» и созданные на его базе штурмовые артустановки СУ-152 с шестидюймовой гаубицей в боевой рубке. Моей очень нелёгкой задачей было добиться от польских военных, чтобы образцы этих боевых машин отправили для изучения французскими инженерами: союзники ведь выкручивают руки, требуя, если не оправки в Польшу французских танковых
Решать, конечно, не мне, но, судя по намёкам, поступающим по моей линии из Парижа, там учли складывающуюся ситуацию, и в ближайшие недели найдут резервы для отправки их на войну с Советской Россией.
Фрагмент 21
41
Старший лейтенант Арсений Ворожейкин, 3 июля 1941 года
Ранен. Снова ранен. Там, на Халхин-Голе, всё было намного серьёзнее: компрессионный перелом позвоночника после неудачной посадки сбитого «Ишачка». Здесь же — мелочь, посекло правое плечо и предплечье осколками малокалиберного зенитного снаряда, но очень болезненно. Так, что с трудом сумел дотянуть до «родного» аэродрома и посадить машину. В общем, как заявили эскулапы, на ближайший месяц в воздух я подняться не смогу: раны отдают болью на каждое движение.
Да и не на чем подниматься в воздух. Полк, несмотря на постоянные пополнения, «сточился» за месяц с лишним воздушных боёв. Так что его остатки передали материальную часть сменщикам, а сами улетели транспортными самолётами, доставлявшими по воздуху боеприпасы в город, под Саратов. Да, из-за того, что железная дорога на Ереван теперь перерезана, снабжение защитников города теперь идёт либо автомобильным транспортом, либо транспортной авиацией. Улетели пополнять личный состав, получать новые самолёты. Ну, и отдыхать после фронта.
Тяжело нам дался этот месяц, очень тяжело. Главное было — выдержать первый, самый мощный натиск противника. И не кого-нибудь, а англичан, поддерживающих с воздуха турецкое наступление на столицу Советской Армении. Но наши По-1 позволили с честью выполнить эту задачу. Наша авиационная дивизия добилась того, что у британцев в Ираке закончились самолёты, и они были вынуждены перебрасывать авиацию из района Средиземного моря.
Наши потери, конечно, тоже весьма и весьма значительные. От полка осталось едва полторы эскадрильи, а эскадрильями в последние дни называлось то, что раньше именовалось бы звеньями. Зачастую — неполными.
Это ослабление натиска послужило и сменой нашего рода занятий. В последнюю неделю моего пребывания на фронте мы занимались, в основном, поддержкой сухопутных войск. Бомбили, обстреливали реактивными снарядами, поливали огнём пушек и пулемётов.
Очень сложная задача! Особенно — когда дело касается поддержки наших воинов, сражающихся в городских кварталах Еревана. Главное же — не перепутать наших с турками, поскольку, зачастую, их разделяют какие-нибудь пятьдесят метров. Куда легче сделать за день три-четыре вылета на перехват бомбардировщиков, пытающихся прорваться к «дороге жизни», вьющейся по горам от станций Ванадзор и Спитак до фронта, проходящего по городским улицам, чем один раз отштурмовать городские кварталы. Зато, как шутят ребята, после войны мы будем знать в Ереване каждый дом лучше, чем коренные жители: всё свободное время приходится сидеть над картой и аэрофотоснимками, чтобы не перепутать, куда положить бомбы.
Коренные ереванцы… Сколько их осталось в городе? Основная часть мужчин, что не задействованы в работе предприятий, занимающихся ремонтом боевой техники и производящих оружие и боеприпасы (представьте себе,
Ответная реакция — та же самая. Красноармейцы-армяне турок в плен не берут, и выживать удаётся лишь тем из них, кого сумели выдрать из рук бойцов чекисты. Выдрать не из побуждений милосердия, а для того, чтобы получить какие-то сведения.
Обстановка на фронте, насколько мне известно, очень сложная. Автомобильная дорога, работающая круглые сутки, едва справляется с доставкой бронетехники, боеприпасов, оружия, медикаментов. Сверху хорошо видно, как по её обеим обочинам непрерывным потоком круглые сутки тянется вереница красноармейцев, вынужденных добираться на фронт своим ходом, чтобы машины могли привезти необходимые грузы. Как и там, в Монголии, любая поломка в пути, чтобы не задерживать движения, ведёт к тому, что грузовик, бронеавтомобиль или танк просто сбрасывается под откос силами красноармейцев, оказавшихся поблизости. Фронт ежедневно «пережёвывает» многие сотни жизней, тысячи тонн боеприпасов, продовольствия и материалов.
Потери? Не знаю точных цифр. Десятки тысяч. И у нас, и у турок. Как рассказывали ребята здесь, в тбилисском госпитале, на передовой дышать невозможно из-за запаха разлагающихся тел. Павших товарищей, зачастую, приходится хоронить в подвалах или под стенкой дома, защищающей «похоронную команду» от вражеских пуль. В перерывах между боями. Три-четыре дня, и от прибывшей роты остаётся людей едва на взвод. Вся южная окраина Еревана уже давно превратилась в руины: сначала по ней «крыли» турки, а теперь наша артиллерия и миномёты.
Примерно то же самое творится в Ленинакане, где оборону держит «группа войск генерала Рокоссовского». Как рассказывают ребята, попавшие в госпиталь оттуда, натиск врага там тоже сумасшедший. Может быть, даже не меньший, чем на Ереван, поскольку, если город падёт, под ударом могут оказаться станции, через которые снабжается столица Армянской ССР. Сейчас наши войска уже выдавили из центра города, но они цепляются за его северные кварталы. Дальнобойной артиллерией почти разрушена «Чёрная Крепость» — круглый форт, сложенный из чёрной местной горной породы, доминирующий над местностью. Именно она служила командным пунктом гарнизона и одной из опорных точек обороны.
Командующего группой, генерал-майора Рокоссовского, очень хвалят. Людей он старается беречь, а контратаки на турецкие позиции в городских кварталах всего тщательно продуманы. Труса не празднует, за спинами бойцов не прячется, нередко появляется на самых опасных участках. Несмотря на то, что уже был пару раз легко ранен. Всегда готов морально поддержать красноармейцев. Да, в общем-то, как я понимаю, сам факт того, что командующий важнейшего участка фронта нашёл время появиться на передовой, является лучшей поддержкой.