Прорыв

Гор Александр

Последнее, конечно, чисто пропагандистская, символическая акция, поскольку на этих покрытых вечными снегами пиках невозможно не только держать оборону, но и вообще находиться дольше нескольких часов. Символическая, но вызвавшая небывалый подъём энтузиазма и вообще во всей стране, и особенно — среди армян, считающих эту двуглавую гору национальной святыней.

Подъём у нас и просто дикое бешенство у турок и англичан. Первые не поленились послать самолёты, чтобы те бомбами снесли установленные флаги, а потом ещё и повторили восхождение (но уже с другой стороны горы), воткнув в снег флагшток знамени с полумесяцем. Вторые, весьма ограниченные в возможностях поддержки

Турции после переброски войск из Ирака в пылающую национально-освободительным восстанием Индию, всего лишь прогромыхали заявлениями на различных уровнях о том, что не оставят Анкару один на один с «советскими оккупантами». Только забыли рассказать миру, кто именно вторгся на территорию Советской Армении и оккупировал несколько её районов.

Как и под Ленинаканом, наших сил для продолжения контрнаступления уже на турецкой земле не хватило. После того, как врага отбросили от Еревана, началось медленное, но постепенное его вытеснения из других захваченных городов и сёл, где концентрация войск противника куда меньше, чем она была в районе двух главных турецких ударов.

У нас же в Крыму…

Главное событие — уничтожение обоих британских авианосцев, «Игл» и «Гермес», осуществляющих поддержку сил противника на Феодосийском плацдарме. Именно этот шаг стал сигналом для начала операции по его ликвидации. Фотографии этих огромных кораблей, пылающих после взрывов рядом с ними полутонных объёмно-детонирующих бомб, обошли страницы многих крупнейших газет мира, продемонстрировав людям, что Красная Армия способна бороться с самой современной зарубежной военной техникой. А авианосцы не являются панацеей в ведении современных войн: на эту «большую дубинку» имеется противоядие.

Реакцией Британии на произошедшее стал шок. От взрывов и вызванных ими пожаров погибло около полутора тысяч моряков и лётчиков палубной авиации. Правительство объявило траур и в очередной раз поклялось отомстить «русским варварам», решившим защищаться от «носителей европейской культуры».

Во время атаки были сбиты шесть самолётов Ер-2 из задействованной в операции эскадрильи, но своей цели они добились. Что ж, выгодный размен: шесть самолётов на два авианосца, танкер и два эсминца, а также порядка сорока палубных истребителей.

На мою просьбу усилить авиационную группировку на полуострове для борьбы с британо-турецкими конвоями товарищ Сталин откликнулся, как и обещал. И новенькие «Ерки» совместно с штурмовиками Ил-2 развязали настоящий террор судам, до того беспрерывно сновавшим между Синопом и Феодосией. Тем более, самолёты на аэродроме, оборудованном под Феодосией стали заканчиваться быстрее, чем поступала замена сбитым над полуостровом.

В этой ситуации у десанта стала ощущаться нехватка боеприпасов. Особенно — артиллерийских. Ведь если в польской артиллерии в ряде случаев использовались выстрелы, «доставшиеся в наследство» от Российской империи, так называемых «французских образцов», и она могла воспользоваться трофеями, то англичан подвела их «самобытность». Медленное продвижение противника на север остановилось, а постоянные контратаки советских войск способствовали всё новым и новым потерям среди оккупантов.

В конце концов, утром 22 августа 51-я Отдельная армия, возглавляемая мной, начала контрнаступательную операцию, к которой готовились войска армии с того момента, как я принял командование.

Главный удар наносился вдоль железной дороги от рубежа в районе реки Сухой Индол в направлении Акмонайского перешейка между Сивашем и Феодосийским заливом. Местность ровная, как стол, потому на данном направлении турецко-британские

войска продвинулись дальше всего. Но именно это и стало причиной того, что у них возникли проблемы при обороне: никаких естественных «зацепок» для создания узлов обороны.

Прелюдией прорыва вражеской обороны стал бомбово-штурмовой удар, в котором была задействована практически вся авиация, имеющаяся в распоряжении армии: скоростные бомбардировщики СБ-2, пикирующие Ер-2, ближние Су-2, штурмовики Ил-2 и остатки устаревших И-15 и И-16. Противодействие авиации противника было незначительным, поскольку ещё по темноте по аэродрому в районе Феодосии отбомбились дальние Ил-4. После массированной артподготовки, в которой участвовало более восьмисот орудий, по тому, что уцелело, дали залп семь дивизионов «Катюш». Так что пошедшая в атаку танковая бригада, вооружённая новейшими Т-34 с 85-мм пушками, встретила лишь незначительное сопротивление. К тому же, основная часть уцелевшей противотанковой артиллерии противника не могла пробить броню этих отличных боевых машин с наклонными бронелистами. Снаряды противотанковых орудий просто рикошетили от них, оставляя лишь рытвины на броневой стали.

Уже к полудню танкисты и мотострелки после непродолжительного боя заняли населённый пункт Ислам-Терек с преимущественно немецким населением и принялись окапываться на случай контратак противника. В это время введённые в образовавшуюся семикилометровую брешь две стрелковые дивизии при поддержке двух отдельных танковых батальонов развернулись на север и юг, чтобы не позволить отойти вражеским войскам, занимающим оборону на соседних участках фронта. Тем самым прорыв удалось расширить до ширины 25 километров.

Турецко-британское командование оказалось не готово к такому развитию событий. Тем не менее, судорожно пыталось восстановить положение, посылая разрозненные резервы атаковать окопавшиеся в Ислам-Тереке советские войска. До конца дня было отражено четыре пехотных контратаки при поддержке бронеавтомобилей.

Наступление вдоль северного побережья Акмонайского перешейка продолжалось и ночью. Мотострелковые части, подавляя незначительное сопротивление крымско-татарских «ополченцев», заняли населённые пункты Ерчи, Киет, Тулумчак, Джантара и уже утром принялись штурмовать Арабат и Акмонай.

В то же время танковая бригада полковника Мальцева и 275-я стрелковая дивизия полковника Ульянова совершили новый рывок вдоль железной дороги, заняв населённый пункт и станцию Владиславовка.

Обрушение фронта вызвало панику в турецких частях. Новые янычары, оборонявшиеся южнее Ислам-Терека, хорошо слышали грохот артиллерии восточнее, а с севера на них давили части Красной Армии. Поэтому они бросали позиции и бежали на юг, к Старому Крыму. Чтобы не допустить разрыва боевых порядков наступающих войск, мне пришлось немного «притормозить» наступление в южном направлении, пока вводимые в прорыв части образуют сплошную полосу. В результате к концу дня 23 августа наши части занимали позиции по линии Цюрихталь — Гельбрун — Наймак — Розальевка — Владиславовка.

Ненамного организованнее вели себя британцы. Те, кто не успевал сбежать, предпочитали сдаваться в плен. Но, пожалуй, лишь потому, что к ним, в отличие от турок, красноармейцы проявляют большее милосердие. Поэтому и складывали оружие, посчитав ситуацию, в которой они оказались, безнадёжной. Самое же упорное сопротивление оказывали крымско-татарские предатели. Несмотря на требование соблюдать законы войны, таких в плен почти не попадало. Особенно — если в бою участвовали призванные в армию выходцы из еврейских и немецких поселений Крыма.