Проржавленные дни: Собрание стихотворений, Кугушева Наталья Петровна

Проржавленные дни: Собрание стихотворений

2011 г.

5.00 + -

рейтинг книги

Шрифт:

Стихотворения 1919-1941 годов

БЕЗУМНЫЙ ВАЛЬС

Кому предугадать развитье партитуры Под дирижерской палочкой безумного маэстро? Несется мир. Всё бешенее туры И па сбиваются, оглушены оркестром. И только клочья вальсов нестерпимых, Дрожа, взвивают<ся?> испепеленной лентой, А мир несется. Рвутся звезды мимо, Неистовый летит под вскрики инструментов. Кому предугадать развитье партитуры, И кто переложил

безумный вальс на ноты? Несется мир. Неистовее туры, Но всех неистовей железные фаготы.

ПИСЬМО

Я ушла. Совсем. Так надо. В Вашу комнатку я больше не вернусь, Но любви отравленную радость Пронесет, как шлейф, за мною грусть. Будет пусто в Вашем старом доме. Будет скорбь. А на пьянино Григ. Точно в Вашей жизни кто-то переломит Номер лотереи-аллегри. И любя других любовниц Под альковом бархатных ночей, Тихо скажете – спокойно и сурово: – Ты ушла… Зачем? Я ушла. Совсем. Так надо. Старый Григ напомнит мне о Вас, Дней моих безрадостную радость В тонкий стих перекуют слова.

«В лохмотья слов, как в гамлетовский плащ…»

В лохмотья слов, как в гамлетовский плащ, Забиться и уйти. Но от себя уйдешь ли? Роняет осень медный трубный плач В пустых полей безрадостные кошны. И тянутся гудящие часы Под стрелами тяжелых листопадов. Ложатся на стилом холодным и густым, Но их покою сердце радо ли? Сгибаюсь тяжестью невысказанных слов, И дни прозрачные не сберегут покоя. Обрызжет ветер золотым веслом Моих ли дней звенящие оковы… <1920>

«Ты хочешь быть чужим – пожалуйста…»

А.М.

Ты хочешь быть чужим – пожалуйста, Я не заплачу, не разлюблю – Пусть ветер за меня пожалуется, Пусть слезы облака прольют. Вся жизнь твоя проходит издали, А мне покорность и стихи – Так русских женщин манят издавна Любовь и схима. <1920 или 1921>

«Двадцать первого лета, золотого как персик…»

Двадцать первого лета, золотого как персик, Я губами касаюсь, и сок на губах. Барбарисовым полднем под солнечным тирсом Зацветающая судьба. По утрам загорелые полынные росы, Берегу на ресницах остуженный пыл, Торопливых часов слишком раннюю проседь Под цветочную пыль. И густое вино полновесного часа Проливает июля раскрывшийся мех, И фиалками пахнет родной и печальный Розовеющий хмель… <1921?>

«Храню любовь, как некий чудный дар…»

Храню любовь, как некий чудный дар, В ночных полях росой пути прохладны, И на щеках моих гранатовый

загар, И вьется Млечный путь, как нитка Ариадны. Мне влага трав – прохладное вино. Бродить и петь в крови ночной тревоге. Припасть к земле. И слушать. А за мной Следит, как за добычей, козлоногий. Качаются сады, цветут поля, Распущенные косы пахнут медом. Бежать. Влюбленная зовущая земля, Тебе несу любовь мою и годы. Я тоже зверь наивный и простой, У заводей в зеленые прохлады Я окунаю тело, под листвой Творю любви священные обряды. <1921?>

«Тополями пропахли шальные недели…»

Тополями пропахли шальные недели, Каждый день как осколок расколотых лет. Это юность моя по старинным пастелям Отмечает взволнованно стершийся след. Не по четкам веду счет потерь и находок, Не по книгам считаю количество строк. – По сгоревшей судьбе только скрипы повозок, Да стихов зацветающий дрок. 1921

«О, трудный путь заржавленных разлук…»

О, трудный путь заржавленных разлук, Вино, отравленное вкусом меди! Сожженных губ – похожих на золу – Не зачерпнет надежд веселых бредень. Колесами раздавливает час, На пытке медленной распластывает тело, И снова ночь тугая, как печаль, И снова день пустой, бескровный, белый. Лишь ожиданье шпалами легло, Под паровозным растянувшись стуком. Осколки слов разбившихся стеклом Царапают целованные руки. <1921. Москва>

ИЗ ЦИКЛА «ПРОРЖАВЛЕННЫЕ ДНИ»

Скрипят проржавленные дни И гнутся. Сожженных революций Новорожденный день возник. Найдет ли новый Оссиан Такое слово, Что красноглавою Москвою Заполыхается Россия, И там, где глыбами Тибет, К Далаю Ламе Плеснет республикою знамя – Коммунистический разбег 1921

«Резцом по бронзе говорить о жизни…»

Резцом по бронзе говорить о жизни, Тяжелым словом прибивать века, Чтобы судьбу не люди сторожили, А звезды, отраженные в строках. Возлюбленного божеское имя Как жертву заколоть на жертвеннике дней, И старые Иерусалимы Спалить в зажженном купиной огне. Тома тяжелые отеческих историй Зарыть под камни улиц городских, Небесным рупором века повторят Не пыльные дела, а в бронзу влитый стих. На вехах наших душ прибьют свой стяг потомки, Не пилигримский крест, а душу понесут, И библий догоревшие обломки Не вызовут людей на страшный божий суд. Воздвигнут памятник над мертвыми Христами, И сердце расклюет зерно опавших звезд, В крови и гомоне людских ристалищ Вытачивает мысль тугое острие.

1 2 3 4 5 6 7-41