Проржавленные дни: Собрание стихотворений

Кугушева Наталья Петровна

«Надо петь, как поет киргиз…»

Надо петь, как поет киргиз, Проезжая в степи безбрежной, Я тебе пою – улыбнись, Будь по-прежнему милым и нежным. И сравненье мое оцени Как веселую легкую шутку. Как прекрасны в осенние дни Эти солнечные минутки, Что дарит нам сентябрь под конец В годовщину любови нашей, Хорошо, что в чужой стране Ты меня называешь Наташей. Это имя простое мое На устах твоих музыкой нежной – И душа, загораясь, поет, И лирический ветер свежий Наполняет всю жизнь

мою, Точно молодость снова рядом, – Я тебе одному пою, И любовь твоя – мне награда. 19 сентября 1946, Годовщина отъезда из Москвы.

«Безмолвна степь. И птицы не поют…»

Безмолвна степь. И птицы не поют, От трав сухих нежней благоуханье – Я провожаю молодость свою В краю чужом, в краю изгнанья. Горька земля здесь. Бледные цветы Звенят фарфоровыми лепестками. Под небом выгоревшим и пустым Качается полынь и розовеют камни. 4 августа 1944

«Ну, что же, значит, так надо…»

Ну, что же, значит, так надо, – Такой значит выпал жребий; Не слава пришла в награду, А мысль о насущном хлебе. О крове над головою, О грусти судьбы бродяжной, О ветре осеннем протяжном, Поющем над ночью степною… Какие еще молитвы Спасут от врага лихого – Сумей петушиным словом Себя уберечь от битвы, От супостата злого. 6 августа 1946

«Бушует шторм. И непроглядна ночь…»

Бушует шторм. И непроглядна ночь, Осенний океан за окнами неистов, С разбега бьет железною волной И отступает с грохотом и свистом. И мы плывем в бушующую даль, Затерянный в грозном океане, Но не страшна нам дикая печаль Осенней непогоды в Казахстане. И близок он, прославленный в веках, Прекрасный остров Билитис и Сафо, Где музы бродят на ночных лугах Под строф сафических любовный пафос. Нам завещали музы продолжать И сохранить от хладного забвенья – Мы свято бережем любовную печать И Лесбоса прекрасное виденье. 21 сентября 1946

«Когда ты бываешь тусклым…»

Когда ты бываешь тусклым, Как хмурый сентябрьский день, В душе моей – тихо и пусто, И жить мне и думать лень. Я грустно стою на распутьи. Куда-то летят надо мной Разорванные в лоскутья Осенние тучи. Тоской И ветром, как я, гонимы, Бездомные, как и я, Неведомые пилигримы По темным путям бытия. И хочется плыть за ними, Бездумной, беззвучной быть, – Не плакать слезами злыми, Слова твои злые забыть. 28 сентября 1946

О МОСКВЕ

Ах, пройтись по улицам московским, Поглядеть на липы Поварской, Постоять у древних стен Кремлевских, Обойти кругом бульвар Тверской. В переулках старого Арбата Каждый камень близок и знаком, – Как прекрасен в зареве заката Каждый садик, каждый тихий дом. Постоять на шумном перекрестке Нищенкой с протянутой руной Где-нибудь у Каменного Моста Или на углу Страстной. Может быть, и Вы пройдете мимо, Статный, ладный, не узнав во мне Ту, которая была любимой, Ту, которой пели о весне Ваших

строф изысканные метры. Ту, с которой ночи напролет Вы бродили под весенним ветром Над Москва-рекой, встречая ледоход. 5 января 1946

«Демьяново. Легкие ветки качались…»

Демьяново. Легкие ветки качались, В апрельский закат уходили поля. Прозрачной прохладе весенней печали Навзрыд соловьями гремела земля. В сады над рекою падала с неба Крутая и розовая луна, В сады, опушенные розовым снегом, Из города музыка шла и весна. Ты помнишь, мы долго бродили с тобою. В Клину за рекой загорались огни. За музыкой шли мы, как шли за судьбою, В огромном сверкающем мире одни. 23 января 1946

ПУБЛИЮ ОВИДИЮ НАЗОНУ

О.Т.

Я Августа ничем не оскорбила Лукавой прелестью «Науки о любви» Я целомудренных не соблазнила, Но я делю изгнания твои, Как ты тоскую о далеком Риме, О славных современниках скорблю, Средь диких гетов повторяю имя, Которое мучительно люблю. Ты слушал жизнь взволнованного порта, Катило море синюю волну, И ты, изгнанник, письмами «Экс Понто» В Рим посылал горячую весну, А я брожу под нестерпимым ветром, Где в далях грозных залегли века И «Тристиа» торжественные метры Скандирую бегущим облакам. Нас разделяют два тысячелетья, Но Август также к нам неумолим И ни мольбою, ни ценою лести Нас не вернут в великолепный Рим, Я, как и ты, умру у диких гетов В степных просторах будет вечен сон – Прими ж поклон от младшего поэта Поэт Великий, римлянин Назон. 20 ноября 1945 г.

ПЕРВАЯ ВСТРЕЧА

Как пела тревожно скрипка, И танго медлительно пело, В воде отражалися липы И столиков скатерти белые. Как пахли тревожно розы На столиках в синих бокалах, Токая горячая бронза В наполненных рюмках сверкала… Я помню пушистый персик И влажную кисть винограда, И голос ваш, милый сверстник, В аллеях Нескучного сада. О, синее небо июля, О, теплый и ласковый вечер В кафе в многолюдном гуле С любимым первая встреча!

ОСЕНЬ 41 ГОДА

Гвидо

В печи полыхала солома Червонным веселым огнем – Пять тыщ километров от дома, В изгнаньи. В краю чужом. На ужин варилась картошка И чайник тихонько пел. В нахмуренное окошко Осенний закат глядел. Тебя я ждала с работы, И ты возвращался домой, Измученный нудной работой, Усталый, голодный, больной. Прекрасные руки пианиста Тащили тяжелый мешок – С пронзительным диким свистом Сшибал тебя ветер с ног. Плясала пыль на дороге И плакали провода, Но сбрасывались за порогом Усталость, мешки, беда. Ты в хату входил, стараясь Меня уберечь от тоски, Тревоги следы стирая Прикосновеньем руки… О, милые нежные руки, Любимые руки твои. О, горечь последней разлуки, Великой твоей любви! 8 октября 1946