Прощай, детка, прощай
Шрифт:
— Может, ждут, пока она сама сообразит?
— Не слишком ли многого они ждут от такой дуры?
— Крис и Сыр ведь и сами не семи пядей во лбу.
— Верно, но…
Мы снова остановились, на этот раз Хелен, размахивая руками и указывая на контейнер для строительного мусора, вышла из машины раньше Бруссарда. На другой стороне улицы шла стройка, но рабочих мы не видели, хотя они должны были быть где-то рядом — фасад здания был в лесах.
Я поставил машину на ручной тормоз, вышел и почти сразу же понял причину возбуждения Хелен. Контейнер,
Поставить здесь машины значило бы загородить проезд по переулку, поэтому пришлось еще покружиться в поисках парковки ближе к вершине холма на Бартлет-стрит. Затем впятером вернулись обратно. За это время на лесах появились строители — с прохладительными напитками и литровками «Горной росы». Увидев Хелен и Энджи, они заулюлюкали им вслед.
У поворота Пул преградил дорогу работягам, один резко отвернулся.
— О, Фред Гриффин, — обрадовался Пул. — По-прежнему верен амфетаминам?
Фред Гриффин помотал головой.
— Извинись, — с угрозой произнес нараспев Пул и свернул в переулок.
Фред откашлялся:
— Прошу прощения, дамы.
Хелен показала ему средний палец, и бригада понятливо захохотала.
Энджи подтолкнула меня локтем, и мы немного отстали от остальных.
— По-моему, Пула что-то беспокоит, несмотря на эту его фирменную улыбочку?
— Я бы, — сказал я, — с ним связываться не стал. Но я — слабак.
— Это наша тайна, милый. — Она шлепнула меня пониже пояса, вызвав новый взрыв гогота на лесах.
«Гран-торино» стоял тут на подпорках довольно давно, в этом Хелен не ошиблась. На шлакоблоках, подложенных вместо колес, виднелись чешуи ржавчины и желтовато-бежевые пятна. На стеклах собралось столько пыли, что непонятно, как нам удалось разглядеть Гарфилда. Приборную панель закрывала газета с заголовком статьи о поездке принцессы Дианы с мирной миссией в Боснию.
Переулок был вымощен булыжником, который местами потрескался, местами раскрошился, обнажив под собой серую землю. Под затянутым паутиной газовым счетчиком стояли два переполненных мусором пластиковых бака. Расстояние между расположенными напротив друг друга «трехпалубными» домами было так мало, что оставалось загадкой, как между ними втиснули «гран-торино».
В конце переулка метрах в десяти от угла располагался одноэтажный дом, похожий на коробку и построенный, судя по незатейливости архитектуры, в середине прошлого века. Это могла бы быть сторожка бригадира стройки или небольшая радиостанция, во всяком случае, сооружение не уцелело бы среди домов с более притязательной архитектурой, но даже и здесь оно смотрелось как бельмо на глазу. Ступенек не было, покосившаяся дверь закрывала проем, начинавшийся в двух сантиметрах от фундамента. Стены были закрыты черным рубероидом, будто кто-то когда-то хотел отделать
— Имена жильцов помните? — Пул расстегнул ремешок на кобуре.
— Не помню, — сказала Хелен.
— Почему я не удивлен? — Бруссард разглядывал выходившие в переулок окна, закрытые запыленными пластиковыми жалюзи, опущенными до самых подоконников. — Так, говорите, их тут двое?
— Ага. Мужчина и его подружка. — Хелен посмотрела наверх и по сторонам на «трехпалубные» дома. Мы находились в тени одного из них.
У нас за спиной с шумом распахнулось окно. Хелен испуганно ойкнула.
Из окна второго этажа, высунув голову, на нас смотрела пожилая женщина. В руках она держала деревянную ложку, с которой сорвалась длинная плоская макаронина лингвини и упала на землю.
— Вы насчет животных?
— Мадам? — покосился Пул.
— Общество защиты животных, — сказала женщина, махнув ложкой, — вы оттуда?
— Все пятеро? — с непонятной интонацией произнесла Энджи.
— Я звонила, — сказала женщина. — Звонила вам.
— По какому поводу? — удивился я.
— По поводу этих чертовых кошек хитрожопых. У меня внук Джеффри воет в одно ухо, муж сволочится в другое. У меня что, еще третье есть, этих чертовых кошек слушать?
— Нет, мадам, — сказал Пул. — Третьего уха я у вас не вижу.
Бруссард кашлянул.
— Мы отсюда только вас видим, мадам, и то спереди.
Энджи прыснула в кулак, Пул хрюкнул и уставился на свои ботинки.
— Вы копы. Сразу видно, — сказала женщина.
— Что нас выдало? — спросил Бруссард.
— Недостаток уважения к рабочему человеку. — Женщина с такой силой захлопнула окно, что стекла зазвенели.
— Отсюда мы вас только спереди видим, — усмехнулся Пул.
— Понравилось? — Бруссард повернулся к двери домика и постучал.
Я посмотрел на переполненные мусорные баки у газового счетчика и с десяток жестянок из-под кошачьего корма.
Бруссард постучал снова.
— Уважаю рабочих людей, — сказал он, не обращаясь ни к кому в частности.
— Я тоже, большей частью, — согласился Пул.
Я посмотрел на Хелен. И что Пул с Бруссардом не оставили ее в машине?
Бруссард постучал в третий раз, за дверью послышался кошачий крик.
Бруссард сделал шаг назад.
— Мисс Маккриди.
— Я тут.
Он указал на дверь:
— Вы не будете так любезны повернуть ручку?
Хелен туповато посмотрела на него, но сделала, как ее просили, и дверь открылась внутрь.
Бруссард улыбнулся.
— А теперь не переступите ли через порог?
Хелен снова послушалась.
— Отлично, — сказал Пул. — Видите что-нибудь?
Она обернулась к нам.
— Тут темно. Запах, однако, странный.
Бруссард, записывая в блокнот, продиктовал сам себе:
— По словам гражданки, в помещении необычный запах. — Он надел колпачок на ручку. — Так. Можете выйти к нам, мисс Маккриди.