Прощай, Рим!
Шрифт:
Бесшумно, как бывает лишь в сновидениях, Таращенко прокрался на третий этаж, подошел к часовому, задремавшему в обнимку с автоматом. Еще миг — и бездыханный немец засунут под каменную скамейку. Следивший за действиями Антона сквозь решетчатые перила Ильгужа с проворством кошки устремился вниз, за ним подоспели Дрожжак и Скоропадов.
Едва Ильгужа расправился с часовым на втором этаже, как вся тюрьма погрузилась в темноту. Дрожжак добрался до рубильника. И вот они
Всполошились-таки, проклятые. Из будки выскочил часовой и со всех ног — еле дух переводит — кинулся к подъезду, где стояли беглецы.
— Эй, Ганс, почему свет погас? Воздушная тревога, что ли?
Беглецы словно бы вжались в стену. Но вот кто-то шагнул вперед и оглушил немца железным болтом.
— Пошли! — скомандовал Леонид и первым побежал к будке.
Часовой, оставшийся в будке, не разобрал в темноте, кто идет. Спокойно заговорил все про тот же погасший свет, наверно, спросил, однако ответа услышать ему не пришлось.
— Где засов? Действуй! — сказал Леонид Ишутину.
— Дверь-то не на засове, а на замке.
— Замок? Ну-ка! Не ломайте, шуму много будет. Посмотрите у часовых в карманах.
Дрожа от напряжения и спешки, они вывернули карманы у обоих мертвых часовых.
— Нет.
— И у этого нет.
— Эх, неужели ключи где-нибудь в сторожке?
— Нашел. Вот они, Леонид, — сказал кто-то, нашарив на стене связку ключей.
— Дай-ка мне! — Таращенко подхватил связку.
— Поглядывайте на двор, чтоб врасплох не застали. Антон, спокойнее. Не спеши. Как выйдем, так жмите направо. Смотрите, напарников не бросать! — распорядился Леонид, пока Таращенко возился с замком.
Сколько времени прошло, пока нашелся нужный ключ и распахнулась железная дверь: минута, пять, десять? — никто не знал, но беглецам показалось, что они целую вечность пробыли в этой будке, грозящей в любой миг обернуться безвыходной ловушкой для них. Таращенко совал в замочную скважину один ключ, второй, третий…
— Дай я попробую, — не вытерпел Никита.
— Не надо, только перепутаешь ключи! — отстранив его, сказал Леонид.
— Ага! Готово! — забывшись, громко закричал'Антон.
Железная дверь распахнулась настежь. Пленные выскочили на улицу и на миг замерли, присматриваясь и прислушиваясь. Тьма. Дождь. Тишина, Похоже, что немцы повеселились на славу. Не поскупились, значит, насчет вина друзья-итальянцы.
— Все на месте? Тогда — бежим! Ног не жалеть! — сказал Леонид и пошел первым.
Разве же в такую пору человек ноги жалеет?..
— Жмите, ребята!.. Сажин, ты что, задохнулся, что ли? — говорит Леонид и оглядывается назад, чувствуя, как часто и тяжело дышит Иван Семенович.
— Иди, иди, я не отстану.
— Дрожжак, держись около Сажина.
Уф! Вот и проклятое логово гестаповцев осталось позади! Леонид дает знак остановиться.
— Соберитесь с силами. Дышите глубоко и ровно. Так!.. А теперь вперед во всю прыть. Вон до того углового дома. Пошли!
На самой окраине города из-под арки четырехэтажного дома навстречу им выскочил человек.
— Кто?
— Орландо.
— Ой, молодец!..
Тем временем в той стороне, где была тюрьма, пронзительно завыла сирена, затрещали автоматные очереди. Недавней тишины будто и не бывало.
— Рагацци, аванти, престо!
— Хлопцы, вперед, живее! — перевел Сережа слова Орландо.
— Престо! Престо!
«Сейчас все посты подымутся. А если собак по следу пустят?..»
— Ребята, весь табак на дорогу!
— А мы уж давно посыпаем…
— Молодцы!
— Не беспокойся, такой ливень все следы смоет!
— Аванти! Престо!
Только топают пятнадцать пар ног: топ-топ-топ… Только гулко стучат пятнадцать сердец: тук-тук…
— Леонид… Вы бегите… Не могу, задыхаюсь, — говорит Сажин, замедляя ход.
— Иван Семенович, держись. Сейчас доберемся, — говорит Леонид, взяв Сажина за локоть. — Уже совсем немного…
Вдруг из тьмы наплывает мощный гул.
— Что это? — спрашивает Ильгужа, подхватив Сажина за другую руку.
— Высоковольтная линия, — поясняет Орландо, догадавшись, чем встревожен Ильгужа. — Всё, дошли!.. Теперь им не поймать нас. — Он посмотрел на светящийся циферблат часов. — Ого! За полтора часа двенадцать километров отмахали. Настоящие марафонцы. Браво!
— Тебе браво, Орландо, — сказал Леонид, ласково пожав парню руку. — Большое спасибо, танте грацие.
Иван Семенович вконец выбился из сил и опустился прямо на мокрую землю. А Ильгужа запрокинул голову и открыл рот, стараясь поймать на язык дождевые капли.
— Пошли, — сказал Орландо после недолгой передышки. — Теперь уж не надо бежать, а придется тихонько пробираться вниз по узкой тропинке. Смотрите, чтоб не поскользнуться, не упасть. Тогда и врач не поможет.