Прощай, Рим!
Шрифт:
— Приказ командира не обсуждается, Сывороткин. Хватит митинговать! — Антон, как ножом, полоснул крикуна злым взглядом.
Спорить не стали. Участникам боя хотелось помыться, отдохнуть, а остальные окружили интенданта — приглядывались к трофейному оружию, но руками не трогали, знали, как ревниво относится Иван Семенович к своим обязанностям.
Леонида обрадовала неожиданная поддержка Антона. Уж слишком не хотелось именно теперь, после первой удачной вылазки, вновь обострять отношения с ребятами…
Смеркалось.
На возвышенном месте, где рос одинокий каштан, вырыли глубокую могилу. От залпов воздержались, но все чувствовали, что хоронят они настоящего воина.
А вот и Сережа вернулся. По голосу слыхать, что парень очень доволен и в то же время чем-то встревожен.
— Петя где? — не спуская глаз с тропинки и чутко прислушиваясь к ночным звукам, спросил Леонид.
— В кино пошел, — уныло протянул Сережа, боясь, что гнев командира обрушится на него.
— В кино?! — ахнули партизаны.
— Да. Познакомился с аптекаршей и отправился с ней на вечерний сеанс.
Ребята завистливо и восхищенно присвистнули, а Леонид сердито подумал: «Ладно. Только бы живым вернулся. Покажу я ему кино». Сейчас у него была иная забота.
— Лекарства достали?
— Да, вот. Здесь есть все, что душе угодно. — Сережа протянул командиру объемистую коробку.
Леонид не стал мешкать. Прошел в пещеру, к коптилке, отобрал нужные лекарства, занялся Дрожжаком. На помощь себе позвал Ивана Семеновича, потому что все остальные обступили Логунова.
— Где, как достали? Расскажи толком!
— Как?.. — На лице Сережи проступила мечтательная улыбка, и он стал совсем на ребятенка похож. — Петя, он не человек, а сам черт. Недаром его немцы прозвали Ротер Тойфель. У меня сердце дрожит, как зайчишка, иду — все по сторонам оглядываюсь. А Петя увидел солдата, сунул сигарету в рот и поперся огня просить. Немого не хуже артиста изобразил. Фриц махнул рукой, отвяжись, дескать, хотел пройти дальше. Но Петя не пустил, схватил за рукав. Немец заворчал, однако зажигалку вытащил.
— Вот человек!
— Дурак!
— Я ему тоже говорю: не дури, мол. А он стоит, дым колечком пускает да улыбается.
— Ну, а лекарства как достали?
— Заглянули в первую попавшуюся аптеку. За прилавком молоденькая, симпатичная такая девчонка стоит, и больше ни души. Петя подошел прямо к ней и ляпнул: «Я русский». Девушка не поняла, мило улыбнулась, повторила:
— Рус?
– Русский. Руссия. Партизан. Пневмония! Лекарства нужны.
—
Петя подмигнул ей, ткнул себя в грудь: ¦— Петр.
— Пьетро? — Девушка снова улыбнулась и сказала: — Джулия.
— Джулия! — Петя, повернувшись ко мне, спросил, как, мол, сказать ей, что она красивая девушка.
— Белла донна, — ответил я.
— Вы итальянец? — обрадовалась Джулия.
— Нет, — говорю, — я тоже русский.
— Руссо… Руссия… — Джулия нагнулась, достала из-под прилавка вот эту коробку и проворно так стала укладывать лекарства… Потом добавила вату, бинт, йод…
— А Петя, Петя-то куда девался? — нетерпеливо перебили его партизаны.
— Он сунул мне коробку и шепнул: «Я пойду с Джулией в кино». Я и уговаривал, и ругал, и пугал. Разве его проймешь? Одной, говорит, смерти все равно не миновать, больно уж, говорит, девушка хороша!..
— Молодец!
— Ох и отчаянный он, наш Петя!.,
238
Уже ковш Большой Медведицы склонился к самому горизонту, уже партизаны устраивались спать, но вдруг прибежал Петя и без сил свалился у входа в пещеру. Его мигом окружили ребята.
— Ранили, что ли?
¦— Нет, выдохся, пи-ить хочу!
4
Устал Леонид. Прошлую ночь просидел около Дрожжака, и нынче день выдался трудный. Как вспомнит про Кея, так к горлу снова подступает ком. Хорошо, хоть лекарства достали. Николаю явно полегчало, дышит он теперь ровнее, и бред прошел. Значит, не воспаление легких…
Услышав шум на площадке, он еще раз пощупал пульс у больного и вышел из пещеры. Петр, захлебываясь, пил воду из котелка, — Явился?
— Пришел, — мрачно буркнул Петр, вытирая рукавом подбородок.
— А что ты такой растерзанный? Собаками, что ли, травили?
— Было дело.
— Немцев за собой не привел?
— Головой отвечаю, — нет. Я целый час наверху около дозорных отлеживался. Ждал, пока вы здесь заснете.
— Наказания испугался?
— Лишних разговоров не хотел.
— Правильно сделал. Разговоры прекратить, всем спать. Разбираться завтра будем!
Леонид ушел в пещеру, кое-кто пошел за ним, а кое-кто остался с Петей.
— Ну, рассказывай.
Ишутин не ждал, что так легко отделается, закурил, задумчиво посмотрел на крупные, яркие звезды. Быть дожет, они ему напомнили о глазах симпатичной ап-гекарши.
— Ах и целуется!..
— Уже успел?
Оказалось, что Сажин еще не ушел. Услышав насчет поцелуев, он сердито сказал:
— И не стыдно тебе, Ишутин? Человек-то ты не холостой.
— Брось, дядя Ваня… Если б ты видел ее, тоже бы не отказался.