Прощай, Византия!

Степанова Татьяна Юрьевна

— Никому ты ничего не должна.

Вопрос с новым визитом под видом «консультанта-невролога» решился на этот раз очень быстро. Нина позвонила, сообщив, что разговаривала с Павлом и приехавшим на дачу вместе с женой Константином, давшими свое согласие на повторный приезд «доктора». Препятствий внешних, таким образом, не было никаких. Препятствие было внутри: все Катино существо, казалось, сопротивлялось этой поездке. И дело было совсем не в пережитом страхе, не в прогремевших из леса выстрелах. Дело было в самой атмосфере, окружавшей дом и его обитателей. Собственно, их — обитателей — Катя и собиралась вторично наблюдать,

так сказать, в их естественной домашней обстановке. Но после выстрелов с прежним безмятежным репортерским любопытством делать это было уже невозможно.

Да к тому же еще и Никита улетел в Волгоград. Катя помнила его лицо, когда он очертя голову, с пистолетом наголо бросился в лес за стрелявшим. Тогда Катя за него даже не успела испугаться толком. Все было как-то нереально, словно мальчишки затеяли игры в войну: пиф-паф, ты убит. И я, кажется, тоже…

Перед отъездом он коротко, деловито, без всяких сантиментов попрощался с ней, строго предупредил: «Без меня никакой самодеятельности, связь с Ниной в обычном режиме». Однако все же весьма детально ознакомил со схемой расстановки постов охраны вокруг дома — на всякий пожарный.

Драгоценный был занят при особе своего работодателя Василия Чугунова, и ехать на бывшую госдачу на этот раз Кате предстояло одной. Визит был назначен на двенадцать часов дня. Катя добралась на метро до «Юго-Западной», а там поймала такси — желтое с шашечками, как в старые времена. Когда она назвала водителю адрес, тот посмотрел на нее весьма многозначительно. Он был уже в летах и, наверное, от этого всю дорогу без устали рассказывал байки правительственной трассы Внуково: как ездили по ней в оные времена Брежнев, Суслов, маршал Гречко и Андропов, которого водитель почтительно именовал Юрием Владимировичем.

У ворот дачи Катя увидела милицейскую «Ниву» с областными номерами — пост охраны номер один в этот день занял самую выгодную позицию. Такси въехало на территорию, замелькали аллеи парка. Катю встречали Нина, Зоя и миловидная блондинка, похожая на беременную Снегурочку, — жена Константина Евгения, Жека. Ее Катя видела впервые, остальные были все знакомые лица.

— Рады вам, — сказала Зоя. — Правда, я, когда увидела такси, подумала, что это наш Марк. Нина Георгиевна, — она обернулась к Нине, — Павлик мне говорил, что вы настаивали на том, что вам и вашей коллеге надо непременно встретиться с отцом Левы. Павлик мне разрешил, и я ему вчера позвонила, он, возможно, скоро приедет. Правда, — она глянула на Жеку, — я не знаю, во что все это выльется.

Беременная Снегурка, жена Константина, только вздохнула. Она-то все поняла, а вот для Кати все здесь: и слова, и многозначительные мимолетные взгляды — было пока загадкой.

— Как вы себя чувствуете? — спросила она Зою.

— Да ничего вроде. А вы-то у нас, доктор, вот попали в переделку. — Бледненькая Зоя явно храбрилась.

— Ну, мы к мальчику с Екатериной Сергеевной, — сказала Нина. — Чуть позже все обсудим, если не возражаете.

— Ой, что тут было, Катя! — Когда они поднялись наверх в детскую, Нина, дав себе волю, радостно, отчаянно затормошила подругу. — Наконец-то ты тут, у меня прямо камень с души свалился.

Домработница Клавдия принесла на руках Леву, закутанного в розовое махровое полотенце — его купали в ванной.

— Ну, как твои дела? — спросила его Катя.

Он не ответил. Она выпростала из-под полотенца

его ручку, пожала. Ручка была слабенькой, влажной.

— У нас с ним все по-прежнему. — Нина приняла мальчика с рук домработницы. — Спасибо, идите. Никаких, Катя, перемен особых. Это только в кино показывают: добрая тетя, психолог лаской и терпением за два дня ставит больного малыша на ноги. Здесь будет долгий, очень долгий процесс. И потом, я не психолог, я самозванка. Сегодня, если и правда приедет его отец, мы с ним

Серьезно переговорим и на днях с его отцовского согласия повезем Леву в детский неврологический центр. Я тут этот вопрос обдумала на досуге, уже кое-кому звонила из папиных знакомых врачей, нам устроят дельную профессиональную консультацию. Больше откладывать это невозможно. Здесь мальчиком никто не занимается, всем ни до чего сейчас. Их можно, конечно, понять — такие несчастья, такие беды в семье одна за другой. И потом, они все ведь не родители ему — дяди, тетки, а такие ответственные вопросы должен решать отец.

— А ты знаешь, кто его отец? — спросила Катя.

— Я знаю только, что его зовут Марк. — При упоминании этого имени голос Нины дрогнул.

И тут внезапно Катя вспомнила, что говорил ей про отца Левы Никита. Боже… Фамилия Гольдер — Марк Гольдер звучала. И о шахматах тоже шла речь, о титуле гроссмейстера… Как же она могла забыть?! Ничего не сообщать Нине? Ведь Нина до сих пор не в курсе, что…

За окном послышался резкий автомобильный сигнал. «Как тогда», — подумала Катя.

— Нинуша, тебе надо знать одну важную вещь… — начала она осторожно.

— Какую? — Нина подошла с Левой на руках к окну. — Смотри, еще кого-то принесло следом за тобой. И тоже на желтом такси… Машину охрана встречает. Я не говорила тебе? Вчера вечером приехал Константин с женой, а за ними — целый джип с охранниками. Он нам за ужином сказал, что заключил с какой-то охранной фирмой договор. Вон, вон они идут — форма у всех черная… Ты только посмотри, Катя, как муравьи…

Катя подошла к окну. Увидела, как трое дюжих охранников, экипированных, как американские копы, энергичными жестами показывают, где остановиться желтому такси. Пассажир вылез из машины, но широкие спины охранников заслоняли его. Затем все скрылись в доме.

Пауза. Потом шум. Громкие мужские голоса. Разговор явно на повышенных тонах. — Я Леву одену, а ты пойди посмотри с лестницы, кто это приехал, — сказала Нина. — Может, это его отец?

Катя вышла в коридор. Этот дом. Он весь — от крыши до фундамента — пропитан бедой, как талой водой…

— Я хочу видеть своего сына. Я приехал за ним, — услышала она мужской голос из холла.

— Мало ли чего ты хочешь. Я лично тебя сюда не звал.

С лестницы Катя увидела в холле сбившуюся, как овечье стадо, группу охранников и домочадцев под предводительством Константина Абаканова — она узнала его. Он был в деловом костюме, при галстуке, он явно собирался куда-то уезжать, но его задержали. Он был красен от гнева, казалось, что гнев проступает алыми пятнами даже сквозь белесый ежик его модной короткой стрижки, маскирующей раннее облысение. В холле также были Зоя и Жека, но они испуганно молчали. А противоречил хозяину этого дома высокий нескладного вида незнакомец в твидовом пальто. Кате он напомнил Паганеля — только подзорной трубы не хватало. Но Паганель, кажется, и без нее прекрасно мог постоять за себя.