Прощайте, любимые
Шрифт:
Федор остановился:
— Почему в летчики?
— А потому что взлетишь в небо со своей таратайкой. Не видишь? — махнул он белым фанерным щитом. — Заминировано. Повертай назад.
Из кабины выскочил старший лейтенант.
— Куда это повертай, когда нам срочно, понимаешь, срочно надо в Чаусы.
— А что я сделаю, товарищ командир, — оправдывался красноармеец, — когда был такой приказ. Он ведь прет по оршанскому шоссе со стороны Шклова.
— А по полю объехать твои мины нельзя?
— Нельзя,
Старший лейтенант сел в кабину, сочно выругался.
— Что ж, повертай, дорогой.
Федор начал разворачиваться, а красноармеец все бегал кругом и кричал:
— Осторожно! Стой! Дальше колесами нельзя!
ЗИСу было еще труднее, но он первым выехал к шляху и уступил дорогу полуторке. Теперь надо было пристраиваться к колонне, но никто не хотел подождать, потесниться, чтобы машины, выехавшие из проселка, могли влиться в общий поток. Старший лейтенант, обозленный неудачей на проселке, вскочил на подножку и, выхватил пистолет, выстрелил вверх.
— Стой! Дорогу машинам со срочным заданием! Огромный газогенератор, груженный неизвестно чем, притормозил. Из кабины высунулась лохматая голова шофера.
— Знаем твое задание! Драпаешь вместе со всеми? Федор поспешил занять место в колонне. Старший лейтенант с силой захлопнул дверцу и снова сочно выругался.
— Ты видишь? Не верят! И неудивительно — все неудержимо, как снежный ком с горы, катится на восток. А где остановка? В Москве или на Урале? Я б на месте главного командования всех, кто только может держать оружие, остановил бы на дорогах да в окопы. Больше толку было бы.
— Оружия не хватает, — заметил Федор. — Мы ведь за ним едем.
— А где оно подевалось, черт возьми! — гремел заведенный старший лейтенант. — Неужели нельзя было наклепать его вдоволь. Столько заводов по России!
Федор не поддержал разговора. Он внимательно смотрел на дорогу, над которой иногда вспыхивали ракеты — и тут не обходилось без сигнальщиков. Старший лейтенант, вспыливший на проселке, скоро успокоился. Он тоже стал смотреть вперед. Усталые веки его опускались на глаза, и он спохватывался, вытирая лицо руками, словно желал смахнуть непрошеную дрему.
У переправы через маленький, но заболоченный ручей образовалась пробка. Небольшой бревенчатый мостик был сломан, машины и повозки ехали вброд и размесили маленькое болотце так, что машины утопали по самые кузова. Тогда все, кто находился поблизости, подставляли плечи и буквально выносили машины на руках. Ожидая, пока впереди идущая машина преодолеет брод, Федор остановился. В этот момент к ним подошли двое в комсоставских фуражках, плащ-палатках, с карабинами, висящими на плечах дулом вниз.
Один из них вскочил на подножку, осветил фонариком старшего лейтенанта и строго спросил:
— Куда следуете?
— Куда
Старший лейтенант молча расстегнул карман гимнастерки, предъявил предписание полковника Воеводина.
— Понятно, — сказал военный с фонариком, возвратил предписание старшему лейтенанту. И в тот момент, когда тот застегивал карман гимнастерки, военный с фонариком выстрелил в него из парабеллума. Федор отчетливо увидел парабеллум — ему показывали такой на Буйничном поле, подобранный у фашистского офицера.
Все это произошло так быстро и так неожиданно, что Федор в первое мгновение растерялся. Он посмотрел на осунувшегося старшего лейтенанта, который не успел произнести ни единого слова, и, схватив свою самозарядку, выскочил из кабины и бросился к ЗИСу. Оттуда уже бежали Иван и Эдик.
— Старшего лейтенанта убили!
— Кто?
— Переодетые диверсанты.
Втроем они бросились через ручей, утопая в грязи, выскочили туда, где собралось побольше людей — гражданских и раненых красноармейцев, способных передвигаться.
— Среди нас диверсанты! — громко крикнул Федор. — На них плащ-палатки.
— Диверсанты! Диверсанты! — понеслось по дороге. Где-то впереди и в стороне раздались выстрелы, и люди снова принялись толкать буксующие грузовики.
Федор сказал ребятам: — Пошли к машинам.
— Что будем делать без старшего лейтенанта?
— Ехать, — ответил Федор, — не он, так другие должны выполнить приказ.
Подошли к полуторке. Иван стал на подножку.
— Где у него документы?
— В гимнастерке... — Федор влез в кабину и снова поставил у ног свою самозарядку.
Иван расстегнул гимнастерку, достал предписание полковника Воеводина и положил себе в пиджак.
— Будут спрашивать — покажу.
— Но ты ведь не старший лейтенант?
— Какая разница. Главное, куда следуют машины.
— А как же быть с ним? — Федор кивнул на старшего лейтенанта.
— Не выбросишь среди ночи. Человек ведь, — глухо сказал Иван. — Придется везти, а там видно будет.
— Ты потерпи, Федя, — заметил Эдик.
— Конечно, — недовольно согласился Федор. — Попробовали бы вы сами ехать с мертвым по этой дороге...
Но хлопцы уже не слышали. Они поспешили к своему ЗИСу. Федор посидел еще немного и, видя, что дорога впереди освобождается, завел мотор. Он чувствовал прилив безысходной злости, оттого что так неожиданно погиб этот незнакомый старший лейтенант, что им не удалось даже напасть на след диверсантов, что они так медленно добираются до базы снабжения.
Федор нажал на газ. Машина взвыла и со стоном рванулась через болотце. Ее качнуло вправо, влево, потом подбросило вверх, и вот она снова в песчаной колее, глубокой и вязкой.